Вот тут Евдокия в девятнадцать лет показала свой характер и силу – упала в ноги к его родителям с мольбой отдать ей малыша. Пораженные, они требовали объяснений. Она просто ответила, что любит Сергея всем сердцем. Знает, что ему не пара и хочет свою жизнь посвятить его ребенку. Назвать его в честь отца и любить как умеет. Потому что замуж за другого она не пойдет, так хоть часть Сережи будет с ней.
Неделю Сергей думал – не верил, что так бывает. Неделю не выходил из своей комнаты. Говорил с матерью. С отцом. Потом принял решение и сделал Евдокии предложение. И всю жизнь она жила ради своих Серёж – старшего и младшего. И счастлива была безмерно, и благодарила Бога каждый вечер за свою судьбу.
Сын случайно узнал, что она ему не родная. Уже когда был взрослый. Удивился.
……..А через неделю баба Дуся умерла. Просто утром не проснулась. Хоронили ее всем двором. Все взрослые дети из бывшей компании приехали. Поминки устроили прямо на улице, вынеся столы под раскидистую черемуху. Опустошив холодильники. Еще никогда и никого так не поминали. Рядом с портретом бабы Дуси поставили портрет ее мужа – только вместе!
Сын приехал, когда уже стали понемногу расходиться. За длинным и пустым столом, в сумерках остался только немолодой крупный мужчина, уронивший седую голову на руки. Он плакал, вдруг осознав потерю, и по-детски повторял: «Мама… мама…». И боялся поднять голову и перестать повторять. Потому что чувствовал, что мама как всегда рядом и гладит его, маленького, по голове……..
ВЕСНА
В начале мая есть несколько дней, которые и являются настоящей весной – той, которую воспевают поэты и художники. Надувшиеся почки вдруг одним моментом, к вечеру лопаются и становятся похожими на розовые бутоны. И всё вокруг начинает пахнуть – остро и головокружительно. И нет таких духов в мире, чтобы повторить эти запахи, с их одуряющим воздействием на живые организмы. Воробьи скачут по веткам, клюют эти бутоны почек и пьянеют на глазах. Начинают выводить трели не хуже соловьев. Ошалевшие кошки бредут по центру тротуара и обессиленно падают всклокоченным боком на теплую, жирную землю, чуть тронутую первой щетиной травы. С реки тянет свежестью и недавним холодом, а из оврага – костром из лежалой прошлогодней травы.
А ночью на землю обрушивается первая майская гроза. Длинные, острые молнии бритвой вспарывают густую темноту, обещая страшные раскаты грома. А гром еще слаб после долгой зимы, как нераспевшийся баритон. Тягучие струи еще не вспомнили, как играть направлением дождя и падают часто и вертикально. Гроза! Их потом много будет – и громче, и сильнее, но такой – пахучей, такой утвердительной больше не будет.