Дверь в комнату открылась, на пороге ждал солдат в противогазе. Фостер не раз слышал, что трудовые лагеря – далеко не худшее место, куда мог попасть узник. Фостер понял – с ним уже начали делать нехорошие вещи. Но он слишком привык к мысли, что худшее осталось позади. Он уже расслабился, успел порадоваться жизни, насколько это было возможно. Еще раз пытку он не переживет.
Солдат махнул рукой.
– Уроговфла е ме орсимюелч! – крикнул он. Фостер повиновался и пошел к выходу.
«Любовь к Китаю слишком дорого мне стоит – слишком», подумал он. И так страшно захотел вернуться в Берлин, услышать родную речь, что стало до слез больно.
***
Фостер проклинал все на свете, лежа на земле в огромной палатке. Вокруг были одни китайцы, которых сюда сгоняли весь день. Заговорить ни с кем не получалось. Они либо молчали, либо бормотали чепуху, как и все остальные.
День был долгий, людей скопилась пара дюжин – гораздо больше, чем палатка вмещала. Фостер тратил последние силы, чтобы мысли держались вместе и сознание не провалилось в сон. Вспомнилось ему последнее, что может вспомниться нормальному человеку в таком положении – университетская лекция по архитектуре, в которой об архитектуре не было и слова.
Ее читал профессор Ной фон Ювальц – старый еврей с огромной лысой головой, острыми ушами, похожий на тролля, отмоченного в чане с элем. Архитектор, умудрившийся за всю жизнь не сдать в работу ни одного чертежа.
– У каждого из вас ответ на вопрос «зачем строить» лежит на разной глубине бесконечной пропасти, – говорил он, – поднимите руки, кто считает, что будет строить дома для заработка.
Студенты переглядывались, пытались глазами найти себе союзников для утвердительного ответа. Фостер неуверенно поднял руку.
– Кто хочет обеспечить людей крышей над головой? – Поднялось много рук, – Кто реализовать свои амбиции? – Рук еще прибавилось. Профессор окинул аудиторию оценивающим взглядом.
– Вот вам и ответы. Их вполне достаточно. Можете идти, – Студенты засмеялись, аудитория зашелестела шепотом.
– Я не запрещаю. Это очень хорошие ответы. Они лежат как раз на той глубине, где земля теплая и плодородная, а из выкопанной ямы можно вылезти в любой момент. Потому что сейчас я предложу вам копать на ту глубину, где холодно, пусто, темно, ничего не видно. А когда становится непонятно, зачем было копать – наверх уже не выбраться.
Вернемся назад, где вселенной еще нет и ничего нет, есть только один импульс – к объединению. Частички объединяются в молекулы, молекулы в пыль, пыль в камни, камни в планеты, но бог с ними, вам интереснее послушать о человеке.
Появился человек, и в голове каждого человека появился образ. Называйте это мыслью, разумом или душой – как вам благоволит ваша вера и убеждения. Я, с вашего позволения, остановлюсь на слове «образ», и надеюсь, вы поймете, что буду иметь в виду.
Это