Целый батальон солдат расталкивал толпу на тесной, шумной улице, полной странных звуков, будто стрекотание инопланетных кузнечиков.
– Боже да что же я такого сделал? – промямлил Фостер сам себе, – вы перепутали меня с кем-то! Перепутали!
– Свтюгоытил фиптычшеа зогуфеу! – крикнул солдат и пихнул его прикладом.
Среди темно синих-одежд, усатых стариков в черных обтягивающих шапочках сновали круглолицые детишки в белых фартуках-рубашках. Солдаты лаяли на них, не подпускали к гостинице. Фостер слушал крики, как будто улицу оккупировали чужестранцы, умело замаскированные под местных.
Еще сильнее удивило другое – синяя вывеска гостиницы с красной надписью. Сегодня вместо нее висела новая, точно на том же месте, тех же цветов, такая же старая и выцветшая – только со странными каракулями вместо иероглифов. Фостер в панике огляделся, пытаясь выхватить взглядом другие вывески, но не успел. Его закинули под брезент грузовика. В полутьме сверкали десятки пар глаз, от связанных людей было не протолкнуться, из-за пота и страха воздух густел киселем.
На секунду Фостеру показалось, что худшее опасение подтвердилось. Но вглядевшись в лица, он понял, все в кузове – китайцы, и только он один иностранец. Толпа выглядела надерганной отовсюду. Рабочие, в потрепанных одеждах, коричневые от загара и грязи. Аккуратненькие студенты и студентки… растерянные мужчины и женщины разных возрастов, даже самых преклонных.
Фостер не успел никого рассмотреть – солдаты затянули брезент. Внутри потемнело, редкие острые лучики из дыр прорезали воздух. Было жарко, как в теплице. Пахло горючим, потом и резиной. Грузовик тронулся, Фостер – не успев усесться – еле устоял на ногах.
– За что нас схватили? – спросил он на китайском. В ответ тишина. Но Фостер не умолкал:
– Вы из Гоминьдан? Это была облава? Меня взяли по ошибке. Я не при чем.
Хотя никто не отвечал, Фостера осенило от своих же слов. Солдаты настолько перепугали его, переполошили страхи, которые уже никуда не денутся из памяти, что самая очевидная причина не пришла в голову.
Конечно же – власть подметает остатки мусора гражданской войны. Наверняка на каждого из этих бедняг донесли. И сейчас Фостер сидит с бывшими полицейскими, солдатами, женами, друзьями сторонников традиционной власти, которая борется с коммунистами, но вот-вот проиграет, и теперь ее представители хотят смешаться с толпой.
Значит, с Фостером действительно произошло недоразумение. Скоро он все объяснит и его отпустят.
– Кто-нибудь знает, куда нас везут? – не умолкал он.
Люди молчали.
– Вы… китаец? – спросил Фостер у соседа, но ответная речь не походила ни на один из мало-мальски известных ему диалектов. Ни один звук не вызывал никаких ассоциаций.