– Наконец, то.… Итак, ты меня ненавидишь. За то, что тогда обозвала?
– Да, нет. Уже забыто.
– Забыто?
– Забыто, – снова соврал я.
– Ну, раз ты такой, не злопамятный, тогда скажи, со мной тебе хотелось бы дружить?
Немного подумав, нет ли здесь какого-нибудь подвоха, я все же ответил:
– Да.
– А что такое, дружба? В твоем понятии.
– Ну, это когда ты доверяешь другому человеку как самому себе, у тебя от него нет секретов, ты радуешься его радостям и сопереживаешь горестям. Ты как бы одно с ним целое.
– И все?
– Может, не все, но мне вполне достаточно.
– Ты рассчитываешь на это, если мы подружимся?
– Естественно.
– С какой стати?
– Что-то подсказывает мне, что ты на самом деле не такая, какой хотела бы быть.
– Переведи, я ни хрена не поняла.
– Это непереводимо. Понимай, как хочешь.
Она молчала. И довольно таки долго. А потом сказала:
– Ладно, философ. Значит, друзья?!
– Друзья! – ответил я.
Встала и ушла, унося улетучивающийся запах своих духов с аурой вспотевшего тела туда, где по-прежнему играла музыка, а пары еще ближе прижимались друг к другу. Только теперь их стало меньше. Хотя исчезнувших легко можно было найти неподалеку – под соснами на берегу, или же на песке пляжа. Я закурил и смотрел ей вслед, пока она не затерялась среди танцующих. Сидел и думал: неужели это явь? Единственное, что нас как-то связывало: она была самой юной в женской половине группы, я же – младшим в мужской, хотя факт этот ни о чем большем не говорил.
Глава 7
В одно прекрасное утро график съемок пришлось поменять. Галя, утром, отправившаяся к Медее, была выставлена ею вон. Мы с Вартаном доставили на пляж лишь ее партнеров.
– В чем дело? – занервничал Сократ.
Галина что-то ему шепнула. Он усмехнулся и засопел своей трубкой. Потом сказал:
– Снимаем Темура и Мераба. Крупные планы, а после сцену, где они выясняют отношения.
Вообще-то в Сократе я раньше ошибался, полагая, что не очень то башковитый это человек. Но уже одно то, что сниматься он пригласил не актеров, а, приумножив себе проблем, смог подобрать парней, в жизни так соответствующих своим экранным персонажам, делало ему большую честь. Мераб действительно являл собой образец мужского начала, хотя недалеким назвать его было нельзя, он трезво мыслил и все делал правильно, просто «эго» в нем превалировало. Ему трудно было понять, что у других людей могли быть интересы и желания, не совпадающие с его собственными. Темур же, мне кажется, от рождения был человеком свободным, наделенным умом и внутренней чистоплотностью, что делало его, совершено чуждым амбициям. На все, что происходило вокруг, он лишь искал свой, собственный ответ. И находил. Этого ему вполне было достаточно. Выбор оставался за Медеей, абсолютно не предсказуемой особой, и кто знает, кого бы из них она предпочла.