– Ну, я бы не стал слишком уж доверять гидам и шофёрам, – скептически возразил он. – Это просто реклама, туризм. По моему убеждению, главное – то, что кормит, потом уже всё остальное.
– Что ж, резонно, – кивнула она. – Ну а теперь рассказывай, самое время. Из-за тебя я лишилась Венеции. Господи, мне так хотелось прокатиться на гондоле! Я даже специально денежку на это отложила, продумала наряд: шляпка, блузка в полоску. Никогда тебе этого не прощу! Знай, если вдруг когда-нибудь потом, уже в Москве, ночью тебе приснится кошмарный сон, это тебе за Венецию. И я очень злопамятна, таких кошмариков на твою долю придётся о-ё-ёй!
Он с удовольствием расправлялся с bistecca alla fiorentina – бифштексом по-флорентийски. Она же, наоборот, нехотя ковыряла вилкой в своём блюде.
– Господи, – вздохнула она, оглядевшись вокруг, – как можно есть столько макарон? Я бы уже через пару месяцев в дверь не пролезала.
– Но ты можешь заказать что-нибудь другое. Например, fegato alla veneziana, печень по-венециански.
– Понятно, издеваешься, – констатировала она. – Хочу предупредить ещё раз, коли уж в первый раз не понял, со мной это небезопасно, при случае отомщу.
– Зато, заметь, – назидательно поднял палец вверх он, пропустив мимо ушей её угрозу, – они почти совсем не едят хлеб. Да и булочки, что они подают к столу, только с виду пышные, а внутри пустые.
Она отложила вилку в сторону.
– Что, соблюдаешь диету, бережёшь фигуру? – поддразнил он.
– Нет, как раз в поездках я себя ни в чём не ограничиваю. Дома – да. Но здесь – какой смысл? Ем всё подряд, просто сегодня нет аппетита. Но я рада за тебя. Всегда удивлялась: почему тощие такие прожорливые?
– Это просто наследственность, – ничуть не смутился он, – обжорством я не страдаю, а в остальном – организм сам знает, когда ему остановиться.
– Тогда, может, съешь заодно и мой десерт?
– Почему бы и нет? – согласился он.
– Хороший мальчик! Кстати, я передумала – поскольку обед мы пропустили, ужин за мой счёт, – в своей обычной манере подшутила она над ним, – но такая лафа только сегодня. В дальнейшем никакого пижонства – каждый платит за себя. Ничего не поделаешь – заграница. Все «еврики» заранее распределены, на учёте. Но ты, как обычно, юлишь, не ответил на мой вопрос: почему же мы всё-таки отклонились от курса?
Он вытер рот салфеткой, налил себе минералки.
– Я тебе уже объяснял. Я ехал сюда специально из-за Вероны. Долго деньги копил. Ты ведь наверняка знаешь, кто я по профессии?
– Конечно. Преподаватель института. По нынешним временам вообще никто. Если, конечно, взяток не берёшь. Что, глядя на тебя, трудно предположить.
Он вздохнул.
– Да никто и не даёт. Ранг не тот.
– Так кто же у тебя в Вероне? Родственники? Любовница? Невеста? Кстати, я слышала краем уха, что ты не женат, сравнительно недавно развёлся. Тебя шокирует, что я такая любопытная?
– Нисколько.
– Итак,