– Почему вы засмеялись? – нервно вздрогнула мисс Кармоди.
– Своим мыслям, – ответила миссис Брэдли, – хотя они вовсе и не веселые. Как круто идет вверх Хай-стрит в сторону Западных ворот, не правда ли?
– Ну, и что теперь вы думаете о моей наяде? – спросил мистер Тидсон, когда компания собралась, чтобы выпить по коктейлю перед ужином. – У меня есть теория, что мальчик утонул, преследуя ее, понимаете? Она даже могла заманить его в воду.
– Да, ты это уже говорил, – сказала Крит. – Но непонятно, с чего ты опять об этом.
– Он был милым мальчиком. Я его видела, – вступила мисс Кармоди. Она рассказала о визитах, совершенных днем ею и миссис Брэдли, но разговоры пересказывать не стала.
– Таких родителей, которые уходят по вечерам и предоставляют детей самим себе, ждет очень серьезная ответственность, – проговорил мистер Тидсон, улыбаясь Томасу, которого мановением руки заставил подойти к ним. – Думаю, сегодня вечером коктейли с шампанским, Томас.
– Очень хорошо, – ответил тот, показывая интонацией, что это далеко не так. – А что для юной леди?
– Джин с итальянским вермутом, – попросила Конни, – и принесите, пожалуйста, вечернюю газету, Томас.
– Газеты закончились, но можете взять мою, если пообещаете не разгадывать кроссворд, – предложил Томас. – В среду вы написали «повадка» вместо «посадка» и ужасно меня расстроили.
– Но «повадка» было правильно! Я на следующий день посмотрела в ответах! – возмутилась Конни.
– Я разгадываю кроссворд не ради правильности, – заявил Томас, испепеляя девушку взглядом. – Только дурак это делает! Но если бы вы вставили «посадку» туда, где должна была быть «повадка», вы получили бы «секцию» вместо «лекции», а это дало бы вам «свинец» вместо «белил». «Белила»! Ну, ну. – Он усмехнулся. – «Белила» там, где можно было поставить «свинец»!
– Очень странный тип, – заметил мистер Тидсон, с нервным интересом глядя на удаляющуюся фигуру Томаса и два драконьих глаза серебряных пуговиц на его ливрее – обязанности носильщика и официанта, приносящего коктейли, Томас исполнял в одной и той же зеленоватой униформе. Она была отделана серебряными пуговицами и серебряной тесьмой на манжетах, и он носил ее много лет. Ткань уже истерлась, но ничто не убедило бы его надеть новый и красивый синий с золотом костюм, о котором только и мечтала управляющая отелем. Как-то утром Конни застала Томаса натирающим пуговицы порошком для чистки посуды, он признался, что ему нравится навести немного блеска на свои кругляшки, так как, между ними говоря (в смысле, между ним и Конни), они напоминают ему о костюме с килтом, который он носил в детстве в Килмарноке.
– Он не только странный тип; он еще и очень умный человек, – сказала мисс Кармоди. – И подает отличный херес, – добавила она, – хотя, возможно, это скорее заслуга отеля, а не его личная.
– Но сегодня херес мы не пьем, –