– Ты ходишь в этом? Лиз, – он не смотрел на жену, пробуя ткань на ощупь, – оно же очень тонкое, ты можешь замерзнуть.
Лиз рассмеялась, пробуя на вкус тревожную интонацию в голосе мужа.
– Правда, Алан, это первое, что ты скажешь, приехав домой?
Он еле заметно улыбнулся и, обойдя чемодан, подошел к ней, нежно обняв.
– Привет.
– Привет, – похлопав Алана по спине в ответ, смешливо сказала Лиз. – Ты меня удивляешь.
Мужчина сконфузился и, выпустив ее из объятий, медленно прошел в столовую.
– Все в порядке? – крикнул он. – Хлоя тебя устраивает?
– Да, – ответила Лиззи, проходя в столовую мимо него. – Меня все в ней устраивает, спасибо. Она каждый вечер оставляет для тебя ужин.
– Неплохо, – он окинул взглядом кухню и проворно поставил на поднос тарелку с еще горячими спагетти.
Лиззи села на диван перед большим панорамным окном и укрылась пледом, чуть подвинувшись, уступая место Алану, жадно поглощающему ужин. Она следила, как его сильные руки управляются с изысканными приборами, а грудная клетка поднимается и опускается по воле воздуха. Он был доволен, она прекрасно это знала.
Они не говорили друг другу о любви и представляли собой пример тех пар, которым не нужны лишние сантименты, календари с общими праздниками и романтические безделушки, свидания и посвящения. Они готовы были жить отдельно, не видеться неделями, но, при этом, не искали повода для недоверия. Они мало разговаривали о личном и не делились тем, что было на душе, но он подарил ей главное – детскую мечту, а она подарила ему ту любовь, которой грезил он. Однажды он услышал, что в паре только один любит, а другой лишь позволяет себя любить, и был счастлив в роли первого. Алан боялся подолгу смотреть ей в глаза, обнимать дольше положенного, но Лиззи была спокойна и уверена. Ей были неинтересны его причины, главным для нее было то, что он приезжал, и приезжал с выдержанной любовью. Ей нравилось быть любимой, да и кому это не нравится.
– Как дела на работе?
– Вчера пришлось побывать в суде, – Алан с набитым ртом отодвинул тарелку и опрокинулся на спинку дивана, закрыв глаза.
– Видел маму? – спокойно поинтересовалась Лиз, не отводя взгляда от океана за окном.
– Я был обвинителем по делу одного парня, нарушившего закон об эмоциях. И твоей мамы не было в суде, вместо нее был судья Фроззи. Знаешь…
– Странно, – перебила его Лиззи, – чтобы мама пропустила заседание. Может, заболела.
– Я тоже удивился.
– Может, что-то случилось? – Лиз обвела комнату взглядом в поисках телефона. – Нужно позвонить.
Мужчина устало открыл глаза и посмотрел на засуетившуюся жену.
– Не волнуйся, не нужно звонить. Твоя мама недавно встречалась