совета и помощи. Оказывается, ранее овдовевший Есен, оставшись один с пятью детьми, вознамерился жениться на Калиме. Он умолял Нагишу-байбише подействовать на свекровь Калимы, прогнавшую незадачливого жениха, со страшными проклятиями, прочь. «Так поступали наши предки, и мы должны следовать этим обычаям. Мне нужна хозяйка, а им – покровитель, – убеждал он Нагишу, опираясь на степной закон аменгерства
17, – уговорите Зейне. Мы все одного рода, а значит, Мухит мне приходился младшим братом. Я воспитаю его сына как родного, а его мать будет жить с нами, не бросим же мы пожилую женщину одну». Недолго думая, байбише Курмана приняла его доводы, считая, что так будет лучше для всех и, давя своим авторитетом, заставила Калиму согласиться. Калима, после настойчивых уговоров, безропотно подчинилась и, в начале лета, вошла хозяйкой в юрту Есена. Вначале, ее сын Ермуза находился рядом с ней, но дети нового мужа не давали мальчику покоя. Заступаясь за сына, Калима стала получать побои и оскорбления от Есена. «Мне надоел твой гаденыш, – кричал он, хватая ее за волосы, – пусть больше не суется сюда!». В конце концов, старая Зейне с внуком остались одни. С горькими слезами Зейне проклинала Курмана и весь его род, считая их виновными во всех своих бедах. «Мой муж и сын умерли, охраняя твое добро. Теперь внук остался сиротою при живой матери. За все воздастся тебе!» – причитала она вечерами. Ермуза, при этих словах бабушки, весь цепенел и сжимался, невольно запоминая каждое сказанное слово, а детские глаза горели волчьим огнем.
И сегодня, восседая на почетных местах главной юрты, уважаемые гостьи шептались об Есене и Калиме, будто, больше не было других тем для разговоров. Дошли слухи, что утром он снова избивал жену, потому что, накануне, она пошла навестить сына, и осталась с ним на всю ночь. «Ну чего ей не сидится?!» – обсуждали женщины, – ведь с Есеном с голоду не умрет. Ну, побеснуется и перестанет; в итоге, примет ее сына. Куда он денется?! Раньше жила впроголодь, а теперь, даст Аллах, и сына сумеет поставить на ноги».
– Курман, да благословит Творец тебя и весь твой род, – внезапно послышался голос, убеленного сединой, аксакала. Женщины сразу же успокоились и притихли. – Пусть твой внук вырастет достойным своих дедов. Я знал твоего отца. Это был мудрейший человек. Его щедрость не знала границ. Пусть наш род всегда процветает, пополняясь своими славными сынами. Курман! – продолжал он. – То, чем ты занимаешься – благословенно. Благодаря тебе, наши дети знают грамоту, умеют читать и писать. Пусть это великое дело продолжают твои сыновья и внуки. Наш род будет всегда благодарен тебе за это!
Все вокруг загалдели, одобрительно закивав головами.
– Рахман ата, благодарю Вас! – громко ответил Курман, покрывая острые плечи аксакала бархатным чапаном. – Пусть Всевышний услышит Ваши слова!
Проворный молодой джигит, держа в руках таз и кувшин с водой, вошел в юрту, почтительно поздоровался и, обойдя
