Анна слышала о том, кто называл себя братом короля. О Викторе говорили, что он груб и нелюдим, жесток и алчен.
Анна невольно улыбнулась, когда поймала взгляд Корнуольского. Нет, этот человек не мог быть так коварен, как о нём говорили. Не более, чем сама Анна.
***
Уже поздно вечером, сидя в своих апартаментах – пустых и тёмных от подступавшего со всех сторон одиночества, Анна вспоминала этот вечер и все другие вечера, на которых она должна была видеть, но никогда не видела Виктора из Корнуола.
Анна перебирала в голове сплетни и слухи, размышляя, что же из слышанного ей при дворе правда, а что нет.
Генрих был прав, Анна не думала о нём – но не потому, что не чувствовала ничего к своему благодетелю. Анна давным-давно, ещё в тот год, когда Генрих забрал её из семьи, запретила себе думать о ком бы то ни было с любовью.
Правило было просто и действовало идеально. Оно не позволяло замёрзнуть холодными зимними ночами, когда за окном выстукивал свою тихую песню дождь, а единственного, кто смел, входить в её комнаты, согревали чужие объятия.
Сначала была Элеонора. Анне даже не пришлось ничего делать – девочка сама сломала себе шею, катаясь на лошади. Она была бесплодна, и Генрих не слишком горевал о её смерти, уже через несколько месяцев утешив себя браком с другой.
Вторую жену короля звали Кэтрин, и с ней дело обстояло сложнее. Какое-то время Анна всерьёз думала о том, что этот брак сложится. Она не знала тогда, радовала ли её эта перспектива или печалила – ведь рождение наследника означало как свободу, так и нищету.
Ответ на этот вопрос Анна нашла неожиданно, когда, застав супругу с любовником, Генрих приказал отрубить ей голову.
В ту ночь он пришёл к Анне с руками, испачканными в крови, и глазами, горящими, как глаза болотного льва. Он был зол и нежен одновременно, и Анна поняла, что хочет сказать король: с ней будет так же. Если она разочарует.
С тех пор Анна поняла, что мало быть той, кто понравился королю. Ей придётся оставаться той, кто пленил сердце Генриха, что бы она ни выбрала – золотую клетку или свободу без титула и денег. Потому что иначе она просто умрёт.
Сделав это открытие, Анна сделала и ещё одно – она не боялась смерти. Ей было всё равно. Куда больше она боялась проиграть Генриху, подчиниться ему и быть убитой по его воле, – и она играла, как умела, все последующие два года.
До тех пор, пока Генрих вновь не поставил вопрос о браке. Поставил неловко, будто был не королём, а лакеем, и Анна ответила ему, что тот может делать всё, что пожелает.
Генрих не преминул воспользоваться этим дозволением и приволок во дворец новую жену. Но Анна знала, что её ответ лишь распалил короля. Генрих не терпел вокруг себя тех, кто не принадлежал