Той осенью Робин начал заниматься в мужском колледже Клермонт на востоке округа Лос-Анджелес, он хотел выучиться на дипломата. Выбор профессии объединил в себе желание Робина заниматься чем-то необычным и желание его отца, чтобы у сына была престижная профессия. Выпускники Клермонта традиционно работали на должностях «белых воротничков».
«Все, кто оканчивал Клермонт, затем занимались бизнесом, политикой или юриспруденцией, – говорил друг Робина Дик Гейл, который был старше его на два года. – Поэтому туда и поступали. Ко всему этому дерьму надо было относиться очень серьезно и что-то с этим делать. Если ты не был политологом или экономистом, ты был вне игры». Очень немногие рассматривали Робина в качестве учащегося Клермонта, никто не думал, что он сможет работать в юридической фирме, офисе генерального директора или особняке губернатора. Можно предположить, что юноша просто боялся сказать отцу, что его амбиции были далеки от этого. «Это было время, когда всем говорили – все вопросы к властям, – говорила Мэри Алетт Дэвис, знавшая Робина в Клермонте, когда она училась в дочернем колледже Скриппс. – Все так делали, и Робин не хотел выступать против всех».
Но внутри Робина происходила революция, и, возможно, в первый раз в жизни он осознавал, что у него появилась возможность выбрать свой собственный путь. «Это был странный катарсис, – позже говорил он о Клермонте. – Абсолютная свобода. Как переход из Синг-Синг в нудистский лагерь Gestalt. Все вскрылось. Весь мир изменился в тот год».
Во время обучения в Клермонте Робин играл в футбол и жил в Бергер Хол, чьи жители ассоциировали себя с сыновьями Бергера (Sons Of Berger) – аббревиатура S.O.B. Здесь он очутился среди энергичных единомышленников, не впадающих в ступор от грязных шуток. Тут же жил его друг Боб Дэвис, второкурсник, член колледжской группировки под названием The Nads (по-англ. – яички), поэтому во время разных спортивных соревнований можно было кричать «Вперед, яйца!»
Здесь же Робин заново повстречал Кристи Платт, свою бывшую школьную подружку, теперь учащуюся на втором курсе колледжа Питцер – еще одного привилегированного учебного заведения. «Я увидала этого милаху на лестничной клетке, – вспоминает она. – У него были выцветшие белокурые брови, и он был очень загорелым, потому что много бегал на тренировках».
Он воскликнул: «Кристи!»
А я: «Да?»
Он: «Ты меня помнишь?»
А я: «Боже мой – Робин!»
Они снова начали встречаться, но Робин не давал клятвы верности. Он только начал понимать, насколько любит женщин и как сильно они любят его, и