«А вторая сегодня не пришла?..»
– Кто это?.. – глухо спросила Катерина Дображанская.
– Вы… и вторая дама… – объяснил Котарбинский. – Та, что не смогла прийти сегодня… Она была с вами вчера.
– Была тут со мной?!
– Да.
– Но это моя мама! Моя покойная мама!
Его лицо приобрело цвет небеленого холста.
– Она – нереальна? – справился художник с запинкой, обреченно, но совершенно без удивления. – А вы?
– Я – да, – сказала Катерина Михайловна.
– Вчера я думал, вы обе… – сбивчиво заговорил он. – Как те, другие… Как все они. Особенно вы. Люди редко бывают столь необыкновенно красивы при жизни. Но те, другие, не платят за работу. И когда вы спросили об оплате… Я подумал… и вы, и она… и та третья, с арфой…
– Вы что же, увидели рядом с Катей привидение? – вопросила Маша.
– Это не просто привидение, – сказала Дображанская, и ее кожа словно покрылась колкими мокрыми осколками льда. – Моя мама была тут со мной. Мама пришла на Деды́… Значит, она нуждается в помощи. Или хочет помочь нам!
– Простите, вы тоже ко мне? – сощурившись, художник посмотрел в пустой угол комнаты.
Из пустоты проступил изумленный Мир Красавицкий.
– Он что же, видит меня? – спросил Мирослав.
– Вы видите всех привидений? – ахнула Маша. – Всех и всегда?
– О, Матка Боска, опять!.. – взвыл вдруг художник, сворачиваясь в улитку, опуская голову на грудь. – Лучше бы мне ослепнуть!.. Уходите… Немедленно. Уходите, прошу… – Он заметался по комнате, забился, как по невидимой клетке по своей мастерской, с отчаянной ненавистью сбивая с ног тонконогие мольберты, сбрасывая рисунки со столов, сметая картины со стен…
– Он сейчас уничтожит все свои работы! А мы пришли за его картинами… – испугалась Катерина.
– Катя, бери свой портрет с мамой, иди, – быстро распорядилась Маша. – И ты, Мир, тоже… иди, не мучай его. Помоги Кате… Я знаю, как обращаться с безумными художниками, – уверила их младшая из Киевиц.
При виде Кати глава Аукционного Дома сразу поднялся из-за массивного письменного стола с пузатыми резными ножками и обтянутой зеленым сукном столешницей. На столе возвышался массивный чернильный прибор с бронзовой фигурой оленя. Стол обступали книжные полки. Катерине нравился его кабинет.
– Очень рад видеть вас снова. Садитесь, пожалуйста, – предложил Вадим Вадимович Водичев.
Дображанская села. Хозяин Аукционного Дома тоже вернулся в кресло.
– Я перевела вам деньги за «Тихую ночь», – сообщила она. – Но я здесь не поэтому. Перейду сразу к делу. Утром вы упоминали о третьей картине Котарбинского… «Тайне».
Хозяин снова встал – весь его вид выражал неподдельное сожаление. Он хотел понравиться Кате – и точно знал: то, что он скажет сейчас, не понравится ей.
– К сожалению, она уже куплена.
– Как? – изумилась Катя. – Так быстро…