Приятными сюрпризами небеса тоже иногда баловали. Однажды, когда я пошёл выносить мусор, ко мне в квартиру приперся огромный рыжий кот. Он запрыгнул на диван, залез под верблюжье одеяло, которое я ласково величал «берлогой» и, закрыв глаза, заснул. Я стоял и не знал, что мне делать. Кот был такой огромный, что я, человек не робкого десятка, побоялся его прогонять рукой, а взял лыжную палку.
– Хрен ли ты припёрся!? Ты вообще кто? А ну, пошёл вон!
Кот приоткрыл глаза, пошевелил усами и снова заснул.
Он остался со мной, живёт уже полгода, постоянно куда-то убегает, но всегда возвращается. Я никогда не держал в доме животных, поэтому не знал, что с ним делать; даже не мог придумать, как назвать это чудище. Вспомнив самое первое слово, что я сказал при встрече с ним, я решил, что это имя подойдёт ему больше всего. Хрен отреагировал на него, потянувшись и распушив и без того, пушистый хвост. Не скажу, что мы с ним сильно подружились, но он понимал меня, не доставал, вёл себя тихо, еды не требовал, а ждал, когда я освобожусь. Однажды утром, когда я собирался на репетицию, он залез на полуразвалившийся шкаф, где стояли две старые любимые мамины вазы, и неловко развернувшись, скинул их вниз. Я разошёлся не на шутку, ругался и бегал за этим клятым котом по всей квартире, но так и не поймал. Пока я возился с осколками, которые разлетелись по всей комнате, пока приводил в порядок кровать, усыпанную стекольным крошевом, прошло минут двадцать… Ещё пять минут, и я опоздаю окончательно. Пригрозив высунувшемуся из-за угла Хрену после репетиции обрушить на его наглую рыжую морду все мыслимые и немыслимые кары, я захлопнул входную дверь и уже через минуту был в машине. Включив радио, я узнал, что полчаса назад на той улице, по которой я всегда добирался до театра, произошла страшная авария; там столкнулись три легковушки и автобус, набитый людьми. Я сидел, словно парализованный, и лишь одна мысль крутилась в моей голове: «Этот рыжий неповоротливый бегемот, кажется, спас мне жизнь». С того момента я был к нему более благосклонен, а он продолжал жить своей таинственной кошачьей жизнью и вообще, оказался гораздо приятней и надёжней моей бывшей жены.
Еще одной неожиданностью, что привалила «не просто так», стала моя поездка в отцовский дом. Я еду туда уже четвёртый час на своей новенькой, купленной в кредит, машине и, если честно, не знаю для чего. То есть я еду, конечно, чтобы увидеть своё наследство, дом, где я родился и прожил до трёх лет, но до сих пор не понимаю, зачем подписался под этой возней, тем более, сейчас, когда у меня и без этого наследства всё было сравнительно хорошо.
Когда мама развелась с отцом, она забрала меня и уехала в город, к родителям. Отца я так больше и не видел. Ради какого чёрта он решил оставить мне всё это хозяйство, я ни как не мог взять в толк. Вроде бы, насколько я знал, дом был добротен, в четыре комнаты, рядом были хозяйственные постройки и даже колодец, но для чего мне всё это, да ещё и так далеко от города? Я считаю себя городским жителем, с профессией и работой, которую можно найти только в городе. Я актёр, и даже без ложной скромности могу сказать, неплохой, но всё ж моя страсть – литература. Я пишу книги о мистике, привидениях, ведьмах и другой подобной чепухе, которая расходится на «ура» у любителей потустороннего. Пишу, естественно, под псевдонимом, оставаясь в театре просто актёром, которому довольно часто достаются неплохие роли, а иногда и даже очень неплохие. Мой литературный агент также вполне удовлетворён моими художественными изысками, и если мне не суждено отхватить какую-нибудь литературную награду, то только по причине того, что темы моей писанины мало интересуют утонченное общество. Это слова моего друга и издателя, который подобными высказываниями успокаивает моё разгулявшееся самолюбие, когда продажи очередного «шедевра» начинают падать.
Я еду в какую-то глухую дыру со странным названием Проаба. Откуда берутся эти названия непонятно, но я разузнал, что раньше здесь добывали торф, а земли принадлежали какому-то то ли барону, то ли князю. Это все мои познания в истории относительно того места куда я направляюсь. История меня интересует ровно с того момента, когда я приступаю к новой книге, а её действие происходит в каком-нибудь семнадцатом веке. Описывать исторические события теперь одно удовольствие, так как интернет всегда под рукою, и только в самых редких случаях приходится выбираться в библиотеку. Когда последняя страница набрана, и слово «конец» выходит само собою, я забываю все подробности исторических хроник,