Стариков делал вид, что копает. Грыжук смотрел на его имитацию сквозь пальцы, зато остальные мгновенно стали объектом для подтрунивания и насмешек.
– Валера, Валера, Валерий, Валерия, – как кот, промурлыкал он, глядя, как я нетвердо всаживаю лопату в грунт, – а тебе не кажется, что имя у тебя женское?
Он знал, что я не могу ему ответить, и с удовольствием балансировал на грани фола.
– Ладно, не красней, не в службу, а в дружбу, сходи-ка в столовую, узнай, когда накрывают обед.
Умел Грыжук смущать и выводить из равновесия! Толком не осознав, что он на самом деле хочет узнать, я сходил в столовую и, вернувшись, сообщил, что как обычно, в час дня будет обед. Глазки капитана сузились в ехидные щелочки, и он покачал головой, как рыбак, поймавший на крючок редкую особь.
– Вот кого к нам набирают! Валерий Тобольцев, Советский Союз, ага?
Я стоял и с недоумением смотрел в его хихикающее личико, а он, вяло махнув в мою сторону рукой, принялся ходить с рулеткой, отмеряя точки, в которые следовало забить металлические штыри для брезентового полога, не забывая саркастически покачивать головой.
Я не выдержал.
– А что я сделал не так, товарищ капитан?
Вместо ответа он повернулся к Старикову.
– Жора, сходи, узнай, а то, чувствую, пока мы с Тобольцевым будем разбираться, обед давно закончится, и солнце сядет!
Стариков кивнул и спортивной рысцой убежал в столовую, а Грыжук повернулся ко мне.
– Ты, Тобольцев, не стой столбом, яму копай!
Я, сгорая от непонимания и досады, закусил губу и стал углублять свое отверстие в земле. Скоро вернулся Стариков.
– Роман Викторович, нам назначено время – двенадцать двадцать, просили не опаздывать, и посуду самим убрать со стола, а то они не успевают.
Грыжук почти по-дружески похлопал своего подопечного по плечу.
– Молодец, Жора, сядь, отдохни, а ямы пусть такие, как Тобольцев, копают!
Только сейчас до меня дошло, что в столовой следовало спросить не о времени обеда, а том, когда накроют столы для нашей группы. Стало противно.
С другой стороны, он мог нормально объяснить, когда отсылал меня? Я же не знал, что мы будем обедать отдельно от остальных!.. Да, но, однако, должен был сообразить, что нет смысла узнавать время общего обеда, это время всем известно. Вот они, проклятые яблоки на дубе…
И, тем не менее, зачем было так едко глумиться? Похоже, что издевательство над более слабыми и чувство превосходства доставляют ему наслаждение.
Стариков с доброй улыбкой взглянул на меня и отошел к скамеечкам курилки. Минут десять я копал, а затем отложил лопату в сторону.
– Яма готова.
Грыжук замерил глубину.
– Еще на штык углуби.
– Какой такой штык?
Глава