Когда я благополучно прошел всех остальных врачей, отцу снова пришлось вмешиваться, и я явился к психологу на повторную комиссию. Он задал мне какие-то задачки, две я решил правильно, а третью по подсказке. Перечеркнув свое первоначальное заключение, он с кислой улыбкой на лице размашисто написал «Годен».
Навалилась, однако, новая напасть. После драки с грабителями у меня стала иногда болеть грудь, и мама испугалась, что мое сердце не в порядке. Звезда местной величины, профессор-кардиолог мгновенно диагностировал у меня порок митрального клапана, и никакие дополнительные обследования, которые я проходил с использованием новейшего кардиологического оборудования, а также заключения видных московских хирургов-кардиологов его не переубедили.
Много позже я узнал от двоюродной сестры, она у меня врач, что у нас у всех по материнской линии есть функциональное отклонение этого замечательного клапана. Он повернут не как у всех, а своеобразно, поэтому создает шумы и не сразу закрывает просвет. По этой причине давление девяносто на шестьдесят, которое считается пониженным, у нас держится постоянно и повышается до нормального лишь при физических нагрузках. Подобное отклонение имелось у одного из наших известных космонавтов, тем не менее, врачи допустили его к полету, и пребывание в космосе со всеми связанными с этим перегрузками для него прошло успешно.
Заключение нашего местного светила, едва не поставившего крест на моей карьере и жизни, привело к тому, что я проходил многочисленные обследования, а от выпускных экзаменов в школе меня освободили. Поскольку учился я почти на одни пятерки, мне зачли все экзамены по медицинской справке.
Теперь, когда со здоровьем, все более или менее утряслось, следовало подготовиться к вступительным экзаменам в Шатскую школу милиции, которая готовила специалистов именно в уголовный розыск, и куда, несмотря на столь драматичные перипетии, ушли мои документы. Так я сделал шаг к миру уголовного розыска, искренне веря, что моя упорная и старательная учеба сделает из меня сыщика, однако в действительности все получилось совсем не так, как я предполагал.
Глава первая
До сих пор помню глаза мамы, полные слез, когда нас, разбив на группы, стали грузить в автобусы. Она как будто провожала меня не на вступительные экзамены в загородный учебный центр, а на фронт. Вся эта процедура несмотря на то, что офицеры, бравшие нас под свою опеку, производили самое благоприятное впечатление и, как могли, успокаивали встревоженных матерей, тем не менее, оказалась тягостной.
Наконец, нас кое-как оторвали от родителей и близких. Они столпились во дворе, а мы смотрели на них из салона автобуса. Заняв сиденье у окна, я увидел несчастное покрасневшее от слез лицо моей дорогой мамочки, и сам едва не прослезился. Многие родители старались улыбаться, выкрикивали какие-то ободряющие слова, а моя мама плакала. Это подспудное чувство отправки на фронт я переживаю до сих пор, хотя с того дня прошло почти сорок лет.
Мы