«Да иди ты к черту, Рома! Эта женщина вообще твоя проблема, а не моя», – и Диана, передернув плечами, поворачивается к Людмиле, которую вполне удовлетворяет ее ответ. Но, видимо, не совсем, поскольку Людмила заходит на второй круг, как бомбардировщик.
– Ну что вы, ну причем тут старая? – наигранно смеется Людмила. – Мы с вами ровесницы…
«Да ладно?» – я скептически оглядываю ее.
– …Просто у Романа Владимировича, видимо, чересчур много знакомых, а поскольку все свободное время он посвящает только работе и дочери…
«Ну да, а то ты в курсе».
– …то нам остается только понять его. И простить, – разводит руками Людмила.
Я в принципе ненавижу весь этот набор лажовых эпитетов а ля: «I’ll be back», «Элементарно, Ватсон» и «Жить хочешь – не так раскорячишься». И ладно уж, если их источником служит неплохой, в общем-то, фильм. Но можно не цитировать на мой счет одиозную «Нашу Рашу»? Уже открываю рот, чтобы поставить несколько зарвавшуюся даму на место, как Рыжакова перехватывает у меня инициативу:
– Да, Людмила, вы безусловно правы. Тем более приятно осознавать, что, растеряв по жизни старых друзей, Роман Владимирович оброс новыми связями, где его так хорошо понимают.
«Молодец! И я молодец, и ты молодец. И в общем, все мы тут молодцы…»
– Думаете? – между тем прищуривается Людмила.
– Уверена, – продолжает упражняться в остроумии Рыжая.
– Ну что вы, что вы, – хохочет весьма довольная ее ответом Людмила и многообещающе стреляет в меня глазами. – Но вообще-то мой бывший муж всегда говорил, что я его пугаю, потому что могу читать мужчин, как раскрытую книгу.
И я ошеломленно захлопываю рот.
«Все, твоя Люда готова. Можешь ее забирать. И, пожалуйста, не надо так напрягаться на мой счет», – насмешливо посмотрев на меня, Диана расстегивает куртку и, обнажив под нею строгую белую блузку под горло и черный короткий жакет, поворачивается к Людмиле:
– Людмила, а подскажите, пожалуйста, где я могу верхнюю одежду повесить?
– Я помо… – прихожу в себя я.
– А вон там, – Людмила быстро мотает головой в сторону вешалки.
– Извините, я вас оставлю? – Но это уже не вопрос, и Рыжая, убийственно покачивая бедрами (специально, я поклясться могу!), отправляется к вешалке, где и цепляет свою куртку за крючок, после чего с улыбкой (с улыбкой искренней, а не с той, с которой она несла всю эту дичь) начинает вполголоса переговариваться о чем-то с Юлькой, смеется и отходит к зеркалу, расположенному в метрах пяти от вешалки. Людмила, решив, что поля боя осталось за ней, закладывает за спину руки и, покачиваясь с носка на каблук черных коротких ботиков, рассматривает, как я расстегиваю пальто, разматываю с шеи шарф, переводит взгляд на лацканы моего костюма, на ворот бледно-голубой