Оглянись!. Рамель Гафаров

подведённые чёрной тушью, оттенявшей их изумрудную зелень. С одной стороны, внешность девушки притягивала к себе взгляд, но, с другой, прожив в городе год, я уже понимал, что пристрастие к пестроте и броскости в одежде характерна именно для деревенских девчонок, только-только приехавших в город и наивно полагавших, что именно так должна выглядеть амазонка бетонно-кирпичных джунглей. В то же время в этих кричащих красках наряда деревенских простушек всегда чувствуется неосознанный протест против скучной деревенской обыденности, когда измождённые заботами люди годами ходят в застиранной, привычным образом грязноватой одежде, потому что на селе просто невозможно уйти от въедливой пыли, грязи, живущих на просёлочных дорогах, в огородах и сараях.

      Напряжённое ожидание девушки заставило наконец-таки угадать Ляйсан…

      В коридорах нашей школы эта черноволосая девочка появилась вместе со многими другими детьми после того, как произошло объединение и закрылись школы в двух соседних сёлах. Мне Ляйсан запомнилась как обыкновенная школьница-отличница в простеньком платьице, с аккуратно зачёсанными за уши волосами, собранными на затылке в конский хвост. Ничего примечательного. Одна из многих младшеклассниц.

      В тот памятный день на улице Стерлитамака передо мной стояла уже не девочка из младшего класса, а почти женщина: и тушь, и помада делали Ляйсан до неузнаваемости старше.

      – Ого! Ляйсан, ну ты даёшь! Как изменилась! Здравствуй, – удивляясь, не нашёл ничего лучше, как сказать: – ты как здесь оказалась? Ты приехала в город?

      – Нет, – засмеялась Ляйсан, обнажив ряд белых ровных зубов, – я осталась дома! Не видишь? Конечно, приехала! И сразу такая удача: не успела сесть в троллейбус и отъехать от автовокзала, как увидела тебя. Сразу выскочила на ближайшей остановке и побежала тебя догонять. А ты идёшь и ничего вокруг не видишь. Что-нибудь случилось?

      – Всё нормально. Просто возникли кое-какие трудности. Вот я и обдумывал их по дороге на работу.

      – Торопишься? – в её глазах мелькнула растерянность. – Если тебе сейчас неудобно, давай завтра или ещё когда встретимся… Когда у тебя будет время…

      – Нет-нет… – я поспешил погасить огонёк неуверенности в её глазах. – Торопиться особенно некуда. Рабочий день у меня, понимаешь, такой… ненормированный. Погоди! – спохватился я. – Как завтра? Тебе разве не надо в школу?

      – Дурачок, – звонко рассмеялась Ляйсан, прикрыв ладонью рот, – совсем оторвался от реальности! Во-первых, сейчас лето. Во-вторых, я закончила школу в этом году. Всё! Финита ля комедия!

      Я мысленно хлопнул себя по лбу: Ляйсан, и правда, училась в классе на год младше меня. Родители любили дома обсуждать своих учеников, и её имя часто звучало в разговорах за обеденным столом. По мнению отца, она подавала большие надежды. И если бы не постоянные разговоры родителей, нахваливающих прилежную ученицу, никогда бы не запомнилась