– Да, – Маша блаженно откинулась на спинку стула, сладко улыбнулась и засунула руки в карманы голубых джинсов, – мы с ребятами собираемся туда наведаться. И мне бы очень хотелось… чтобы ты поехала с нами, любимая. Хочешь?
– Очень хочу! – мгновенно отреагировала Евгения, – но не могу, очень много работы сейчас. Вы надолго?
– На недельку, – Маша смотрела куда-то в потолок и улыбалась, очевидно своим видениям и фантазиям.
Потом она блаженно зажмурилась и сладко вздохнула, предвкушая новую поездку и почти облизываясь от удовольствия.
А спустя неделю Маша пропала. Да, именно там, около Ворловки. К Евгении пришел Виктор, с которым Маша ездила в экспедиции и долго говорил. А когда закончил тут же съежился и замер на стуле.
– Ну ты же понимаешь, – Евгения чувствовала, что начинает дрожать от негодования, – ты же понимаешь, что это… невозможно! – последнее слово она выплюнула, брызгая слюной.
Еще пару секунд и она вцепится в ворот его клетчатого брендового пиджака и начнет встряхивать, трясти что есть сил, чтобы он немедленно прекратил эту отвратительную затянувшуюся шутку. И, наконец, объяснил, куда же делась ее любимая.
Она резко встала со стула и хлебнула большой глоток воды из пластиковой бутылки. Начала расхаживать по комнате, как она всегда делала в моменты сильного волнения. Значит, ее любимую похитили скворы? Или загрызли? Или что там говорил этот Виктор? Сначала они приехали втроем в эту, Богом забытую, Ворловку. Рыскали по окрестным лесам, опрашивали местных. Но кроме невнятного рассказа пятидесятилетнего алкаша, которому привиделось мохнатое существо под поваленным деревом, не смогли ничего разузнать. Они опять прошлись по лесу, наткнулись на стадо кабанов, ободрали руки о колючий кустарник. Виктор с Ольгой затосковали, засобирались домой. Но Маша решила остаться. Сказала, ей надо сосредоточиться и подумать. Сказала, она что-то чует. И принялась важно и загадочно повторять, что у нее интуиция, что она что-то чувствует. И ей просто необходимо еще раз все проверить: без суеты, спокойно и вдумчиво поразмыслить и проверить. Ольга с Виктором переглядывались между собой, усмехались, тащили ее в Москву. Маша уперлась. И осталась.
А через пару дней она позвонила Виктору, когда тот уже был в Москве. Говорила взволнованно, глотая слова и, казалось, задыхалась от волнения. Сказала, что наткнулась, да, наткнулась на след. Отпечатки неведомых лап на влажной глине внизу оврага. Она сфотографировала, выслала ему фото. Но как не вертел он смартфон, не смог разглядеть след. Только какие-то вмятины, которые никак не напоминали отпечаток лапы. Он так и сказал ей, назвал ее фантазеркой. Любя назвал, не агрессивно. Но она взвилась, обиделась и бросила трубку. Он не стал перезванивать, ждал, когда сама придет в себя, успокоиться. Знал, – лучше