В студии Теслы повисла тяжелая, почти осязаемая тишина, напряжение, которое, точно раздутый шар, взорвется, оглушая нас невероятным хлопком. Глаза, полные надежды, скрывающиеся за толстым слоем стеклянной брони, всматривались в меня. Алекс молча ожидал вердикта, держа в руках собственное изобретение, шлем, который, по его словам, мог в некотором роде продлить мое существование, сохранив мое сознание, сводя его к двоичному коду. В этом сумрачном свете я увидел Алекса Теслу таким, каким буду вспоминать его всю оставшуюся жизнь: на его лице замерла тень уверенности во мне, тяжелый лик усталости и безмятежности лишь тяготил его лицо. В подобном освещении он выглядел куда старше своих лет, горбатый, сломленный многодневными проблемами, так или иначе связанными с реализацией собственного изобретения. Шлем в его руках немного дрожал, как и дрожали его руки, как от тяжести конструкции, так и от возбуждения от предстоящего открытия.
В тот день, являющийся для меня переломным моментом в моей жизни, тогда я согласился лишь потому, что хотел помочь своему давнему приятелю осуществить его заветную мечту: изобрести то, над чем он столько работал, едва ли не убивая себя. Переступив через себя, я не смог отказать ему, бросить его в одиночестве, хоть и сомневался в безопасности эксперимента. Буду предельно искренен и скажу читателю, что едва уловимые нотки меркантильности дали свои плоды: в том или ином случае грезы о бесконечной жизни, какой бы сказкой мне ни казалось это тогда, благоприятно сыграли на моем согласии и участии в этом эксперименте.
Когда я сел в кресло «Марии», названной в честь матери Иисуса Христа, то почувствовал необъятный страх перед экспериментом вперемешку с чувством адреналина. Во мне кипели эмоции. Коктейль из моих ощущений дополняло необузданное желание к бессмертию, которое, словно безумие, охватило на какое-то время и меня. Тогда, сидя перед Алексом, я был полон амбиций и заинтересованности в этом опыте, ловя каждую мысль своего товарища. Надев шлем, который весил несколько килограммов, я оказался отрезан от этого мира и уже не мог наблюдать за тем, как Тесла настраивает устройства позади меня. Я уже не видел его, но прекрасно слышал его бурные рассуждения вслух:
– Герман, дорогой друг, я так признателен тебе за твою помощь. Я надеюсь, что смогу целесообразно использовать сохранение твоего сознания, изучая структуру