К каким же последствиям приводит этот агрессивно-насильственный активизм по отношению к внутреннему миру человека. Данный вопрос рассмотрен Н.В. Попковой [138]. Главный вывод, который делает автор, состоит в том, что человек постепенно теряет свои биологические корни и превращается в человека технологического. Первопричиной наступившего экологического кризиса является антропологический кризис – негативные изменения современного человека. Трудно отрицать факт, – пишет Н.В. Попкова, – что между человеком и созданной им техносферой существует обратная связь. И если раньше человек был вынужден подчиняться биосферным закономерностям, то теперь он должен подчиняться техносфере, вписываться в ее закономерности и вырабатывать в себе качества, нужные для деятельности в ней. Человек пытается приспособиться к жизни в искусственной среде. Общество, культура и биосфера, испытывая техносферные воздействия, либо приспосабливаются к ним, либо разрушаются. В результате, – делает вывод Н.В. Попкова, – «техносферное перерождение человека достигло тревожного уровня. Творец искусственного мира становится его частью, биосферное существо – техносферным» [138, с. 102]. По ходу техногенного развития подвергаются существенной техносферной трансформации человеческие свойства:
● человек, погружаясь в искусственный мир, постепенно утрачивает свои природные качества и приобретает социально-техногенные;
● в организм человека вторгается искусственная среда, искусственная или генетически измененная пища, искусственное оплодотворение, трансплантация;
● человек подвергается биологическим изменениям, среди которых понижение сопротивляемости инфекциям и факторам внешней среды, ослабление органов чувств, бессонница и депрессия, сердечно-сосудистые и раковые заболевания;
● идет деградация внутренних органов и систем человеческого организма.
С такими выводами согласен В.А. Зубаков. Он считает, что следствием технологической деятельности является всеобщий рост технологической напряженности общества. Философы и психологи назвали этот рост психологической напряженности феноменом «психосоматической дезадаптации», а медики синдромом хронической