В тот момент, когда уже всё почти было готово, Галина Павловна взглянула на часы и…
О, боже! Хорошие женские золотые часы показывали четырнадцать часов и целых двадцать минут.
– Сашенька! – выглянув в коридор, провозгласила Галина Павловна.
Дверь соседнего номера была закрыта и на повторный призыв никто не откликнулся.
– Ну, я тебе задам! – произнесла с раздражением Галина Павловна, вернулась в номер, прихватила сумочку, но, прежде чем покинуть номер, всё-таки бросила взгляд на вид из окна, и показалось Галине Павловне, что портрет на противоположном здании театра, как-то ехидно ей улыбается.
Впрочем, виноват, вероятно, был сквозняк так некстати колыхнувший занавески.
Ни о чём больше не думая, кроме как о том, чтобы успеть вовремя, Галина Павловна заперла номер, ключ сунула в сумочку и устремилась к выходу, надеясь успеть добежать до театра минуты за три.
Итак, Галина Павловна оказалась на шумной английской улице и немедленно повернула вправо, как велел Саша. Проще пареной репы, театр же напротив.
Заблудиться при таких условиях было очень сложно, почти невозможно, но при известном усилии всё-таки можно, что она немедленно и сделала. Заволновалась, пометалась туда-сюда, дорогу перешла, потом зачем-то обратно перешла и ещё раз перешла. Вот тогда уже окончательно поняла, что заблудилась и аж похолодела от ужаса.
А как тут не заблудиться, если кругом английские люди, море машин, реклама в глазах мельтешит, думать мешает, надписи кругом, которые в школьном английском не изучались, а если даже изучались, то давно канули в закрома памяти. Подняла Галина Павловна глаза к небу, пытаясь разглядеть свой портрет на здании театра, но ровным счётом ничего не разглядела, потому что стояла как раз под ним у главного входа театра. Ей бы повернуться, да оглядеться как следует, но столь простая мысль никак не хотела залетать в затуманенную ужасом головку. А что мелькало в этот самый момент внутри этой самой головки, не сможет описать никто, да никто точно и не знает.
Уже совершенно отчаявшаяся и готовая буквально разреветься от ужаса, Галина Павловна вдруг увидела среди толпы чужих английских людей того, кто без сомнения поможет, того, кто спасёт и доставит по нужному адресу – высокого, подтянутого, вежливого английского полицейского.
Немедленно ринувшись к нему, Галина Павловна лихорадочно покопалась в своей памяти, извлекла из неё всё то немногое, что ещё осталось от школьного английского, сделала соответствующую паузу, чтобы перевести дух, и, почему-то тоном учительницы младших классов, это всё немногое и сказала строго: «Ду ю спик инглиш?»
Вежливый,