– Солнышко, посмотри, кто приехал. – Эрик тронул жену за руку. Она закрыла глаза и, отвернувшись, прижалась лбом к стеклу. – Вот так и сидит, уже вторую неделю. Не ест, не говорит, не спит. Ничего сделать не могу, не слышит меня.
– И ты как любящий муж и врач, ей это позволяешь?!
– Пошли отсюда, она нас всё равно не замечает. Не хочет замечать, наплевать на всех! На меня наплевать и растоптать! Понимаешь?! Лучше не подходи пока. Я час назад пытался накормить, поговорить. Начинает трясти, но молчит. – Эрик вздохнул и направился к выходу.
Кирилл посмотрел на стол, уставленный тарелками с нетронутой едой. Там было, наверное, все, что раньше она любила: жареная и отварная картошка, сосиски, гора самых разных фруктов и овощей, шоколад, булочки с маком, даже засахаренные фиалки.
– То есть это продолжается не первый день, а ты только руками разводишь и причитаешь как бабка на завалинке по серенькому козлику? – Возмущению Ланского не было предела. – Должна же быть причина. Поругались?
– Если бы поругались, то знал бы что делать.
Увидев, что происходит с его дорогими людьми, сначала не мог поверить в реальность увиденного. А поверив, Ланской пришёл в дикую ярость и набросился на друга прямо в коридоре:
– Ты что тут совсем охерел?! Переопылился?! Вельден, ты же мокрой паклей стал! Посмотри на себя! Тень папаши Гамлета и то выглядит человекоподобнее тебя! А с Ленкой что сотворил? Ты же не das Weichei! Чего снова раскис?! Меня всего-то месяц не было.
– Не перегибай! Я вижу, во что она превращается, и не могу ничего сделать, не знаю как достучаться. Сам в ступор впадаю, и мозги уже отключаются. Это даже не депрессия, а вселенское отчаяние. Кирилл, не могу больше! Её спасать нужно, а что делать не представляю! Я её теряю! Понимаешь!? Если уже не потерял.
Прихватив коньяк и сигареты, мужчины обосновались в древнем зале с огромным пылающим камином. Выпив глоток, Ланской встал, прошёлся. Остановился возле стены, увешанной щитами, скрещенными мечами, алебардами, булавами. Разговор явно не клеился, Эрик никак не мог решиться его начать.
– Давай-ка, друг мой полудохлый, разомнёмся чуток. – Кирилл выбрал два полуторных меча. – До первой крови.
– Отвали.
– Струсил или силы растерял? Кто первый свою кровь прольёт, тот и беседу начнёт. Давай, барон, поднимай свою великосветскую задницу и веди себя как достойный наследник предков, а не каша-размазня! Ну, давай, или косточки растрясти боишься?
Вельден нехотя поднялся, взял меч. Повертел в руке, разминая сустав. Воздух, рассекаемый благородным клинком, загудел. Силу однозначно не растерял, а вот уверенность в себе – возможно. Майор прекрасно знал, насколько силён и искусен друг в фехтовании, намного сильнее его и даже Киото, но рискнуть стоило. Кирилл пошёл в наступление. Звон стали и грохот отбрасываемых из-под ног стульев, падающих столов, битой посуды, быстро переполошил пол замка. Но бойцы вошли в азарт и не обращали ни на кого внимания. Эрик уже не только отражал