После этого лета они стали парой в своей школе и долго встречались до тех пор, пока она не появилась на выпускном с католиком по имени Джек. Все были в курсе, что Леон и Глэдис год как не вместе. Все, кроме Леона. Он и в этот раз не поверил произошедшему и пошёл гулять по улице, пытаясь забыть о случившемся. У него не вышло, и он решил напиться. Он пил первый раз в жизни и не знал меру, отчего произошедшее реально стёрлось из памяти. Вместо этого он вспоминал давно забытые сцены из прошлого, где отец бил их мать, показывая, кто главный, унижает его перед сестрой, и наказывает его за то, что тот подсматривал, хотя это и не так.
Это всё снилось ему. Слова незнакомца тронули его, хоть он и не хотел это признавать на уровне сознания, когда подсознание уже взвыло от боли. Да и давно он не напивался так же, как в ту ночь…
Проснулся Леон от того, что его трясла Глэдис, спрашивая «всё в порядке?», «ты меня слышишь?». Последовала пара ударов по лицу.
– Нет, пап не бей, перестань…
– Сука, сколько же ты выжрал, негодяй? Меня с отцом путаешь. Это явно что-то новое. Ну, хоть в себя пришёл… – она встала и пошла советоваться с местным врачом, который согласен проводить отрезвительные операции только в присутствии Форда, поскольку своих денег у них уже практически нет, а страховка Леона истекла.
– Где? Где Глэдис? Скажи, где она.
– Плохо дело… – Глэд отняла телефон у Леона, отдав врачу, о чём-то договорилась с ним и снова вернулась к братцу.
– Ты лежи тут. Я сейчас привезу Форда, и мы всё уладим. Хорошо? – Глэд было жалко братца, так как его детство было не лучшим по меркам подростка. Все нападки их отца доставались ему, из-за чего она чувствовала свою причастность к его состоянию сейчас.
– Где мы?
– Мы почти что дома…
Первые сутки в больнице дались тяжело. Да и соседом был только Форд. Леон же снова забыл большую часть произошедшего. Не помнил, как попал сюда, но наконец-то был спокоен. Подавленность тихо прошла, да и Глэдис с Гленном стали навещать его. Было интересно смотреть местные передачи. Вообще удивительно, что здесь есть журналисты, но они ни разу не встречались с ними. Это явно было специально. Зато Леон не слышал чего-то и без того ему известное. Хотя, передачу про буйство в местном пабе, куда забрела змея он посчитал знакомой.
Лежать под капельницей вообще достаточно скучно. Не знаешь, как там на улице, а если и знаешь, то проверить в любом случае не сможешь… А ещё телефон ему так и не вернули. От скуки он начал играть в словесные игры с Фордом, делиться историями с ним и представлять, что мистер Ганн ему отвечает. Персонал почти не заходил к ним за чем-либо, кроме как за уходом за пациентами.
Однако