Иван полез за кошельком, но рука провалилась в пустой карман. Рюкзак вывернул нутро на асфальт. Однако и там его не оказалось. Охлопав себя с груди до ног, Иван пришёл к единственно верной мысли – кошелёк стянули деревенские.
Он был без денег. Без единой рупи. И с баком, полным пустоты.
Скутер уныло поплёлся, шурша колёсами. Ещё час заняло пройти с ним пешком до больницы. Консьерж попытался тоже услужливо улыбнуться, но это не вышло. Перед ним стоял насквозь взмокший русский турист в линялой футболке, месяц небритой бороде и босой.
Он вошёл в прохладные запахи йода и стерильных бинтов, затравлено оглядываясь. Почему-то именно запах чистоты, невинности, незапятнанности, так щекочет нашу душу, что мы выпадаем из привычного мира полумер. Туда, где нет полугрязногои получистого, а только стерильная белизна. Бескомпромиссная, желающая пристыдить. Больница – это совесть.
Консьерж слегка попятился, когда Иван шагнул к стойке.
– Мне нужен дежурный врач. Желательно, скорее.
Иван принялся объяснять про укус, но тот ничего не понял.
– Извините, сэр. Одну минуту, – консьерж почти не говорил по-английски. – Присядьте, пожалуйста.
Он растаял за стеклом. Иван опустился на скамью. Здесь же сидел седой балиец с чёрной от старости кожей и бельмами на глазах. Его радужки казались голубыми, а зрачков не было видно. Иван старался не смотреть на него. Но старик сам заговорил. Его английский оказался неплох.
– Никому ещё не было плохо от укуса обезьяны, – сказал тот, – меня они грызли сто раз. Одному из моих внуков два года, но даже его кусали. Так чего бояться вам, крепкому молодому мужчине?
Иван на миг заглянул в синие зрачки, и вдруг поверил им.
Казалось, что с ним говорит не человек.
– Обезьяна чиста. Обезьяна помогла царевичу Раме спасти царевну Ситу. А это миссия спасения чистоты.
– Вы рассуждаете, как философ, – заметил Иван.
Старик рассмеялся, его кадык при этом грозился порвать сухую кожу на шее.
– Вы слышали о Баронге?
– О ком?
– Баронг. Дух, которого мы почитаем. Вон его статуя. Они тут везде.
При входе с обеих сторон, как отражённые в зеркале, стояли чёрные статуи пучеглазого демона с клыками и львиной резной гривой. Этот грозный лик был на Бали повсюду. Первое, что видит человек по прилёту в аэропорт Дэнпасара.
– Он злой? – спросил Иван. – Выглядит, как злой.
– Не всё то злое, что страшное. Известно, что красота в глазах смотрящего. Но то же можно сказать и про уродство. Что демону дерьмо, то человеку родниковая вода. А богу – нектар. Зависит от того, кто смотрит. Баронг из тех демонов, что стараются и в дерьме увидеть нектар. Очень сильный. Очень добрый. Очень заботится о нас.
– Это странно, – сказал Иван.
– Что именно?
– Мы сидим здесь, в коридоре больницы. Ночью. Вы говорите про этого духа…
– Баронг.
– Да.