Он стал вычищать его рукой. На первом этаже что-то зашуршало, потом по лесенке кто-то быстро поднялся, Сергей обернулся, готовясь встретить незваного гостя, кто бы это ни был. В глаза ему ударил свет фонарика.
– Какого мать его хрена лазиешь тут?! Щас ты у меня получишь, упырь! – прорычал незнакомый ему голос.
Сергей, загораживаясь от фонарика рукой, отозвался:
– Спокойно-спокойно. Я Любин сын. Сергей.
– А, – разочарованно отозвался голос, и фонарик тут же погас.
Его владелец, кряхтя, слез по лестнице и вернулся на исходную позицию внизу.
Сергей последовал его примеру. В бледном свете подготавливающегося утра они рассмотрели друг друга.
Обладатель фонарика был довольно крупным, чернявым, коренастым мужиком с испитой физиономией и недельной щетиной. Черные патлы начинали седеть. Нос был когда-то сломан.
– Сергей, говоришь. Ну что ж, это хорошо, я тоже Сергей.
Он протянул руку, и Сергей неуклюже ее пожал.
– А мамка твоя говорила, что и батька твоего Серегой звали. Выходит, я тебе теперь как бы заместо него, – ухмыльнулся он.
«Незаменимых нет. Если больше двух месяцев с ней, уже, считай, долгий заход».
– Понятно, – Сергей посмотрел на его нос без выражения.
Новый отчим поскреб в затылке и пожал плечами.
– А я, ты знаешь, че-то не это самое. Любка-то мне вчерась говорила, что сынок приедет. А я че-то и не понял. Думал, мальчонка какой. А тут вон лось здоровый.
Он заржал и хлопнул Сергея по плечу.
– Я и не понял, что за ху…, в смысле, кто там по чердаку скребется. Сначала подумал, что кошка, – делился он своими логическими заключениями. – Но потом смотрю, че-то не похоже на кошку. Шумно больно. А кошки-то, они ж наоборот как бы… Бесшумные. Ну, я и решил, что ворье какое. Или бомж. Ты уж извини. Напугать-то не хотел.
– Да ерунда, – пожал плечами Сергей.
– О, молодец. Надо проще к делу подходить. Ну, пойдем мамку будить.
Они вошли в избу. Помещение по-прежнему оглушал материн храп.
– Люб! – позвал новый отчим. – Любка!
– Храу-у-у-у-у-хр-р-р-ры-ы-ы-ы, – был ответ.
– Любка, мать твою, приехал твой!
– Хиу-у-у-у-у-ур-р-р-р-р!
Мужик повернулся к Сергею, прикрыв глаза и выставив ладонь вперед – мол, не боись, ща все будет.
Он поднялся по лесенке на печь на две ступеньки, осторожно приподнял драный плед, под которым спала мать, быстро обхватил одну из щиколоток рукой, второй рукой стал чесать ей ступню. Нога задрыгалась, послышался несильный визг, после чего над печкой, все еще вырывая ногу, показалась сама Любка, тряся нечёсаной бесформенной копной блеклых волос.
– Ах, паразит, дебил окаянный, отдай ногу!
Пытка продолжалась.
– Да проснулась я уже, прекрати!
Мужик вошел во вкус.
– Ах, ты сука!
Любка свободной ногой треснула ему в рожу, он откинулся назад, отпустив, наконец, ее ногу, и грохнулся с лесенки.
Ворчливо