Повинуясь порыву, Майя встала и подошла к двери, ведущей в комнату наказаний. Распахнула ее и отступила в сторону:
– Смотрите, – пригласила она.
Непонятно, отчего она решилась довериться практически незнакомому человеку. Устала бояться? Хотела совета от того, кто не знал ее мужа?
Артур даже не переступил порог комнаты. Обвел ее взглядом, потемнел лицом и повернулся к Майе.
– Муж? – спросил он, поджав губы.
Она кивнула и зябко повела плечами.
– Я боюсь этого дома. Боюсь и ненавижу его. И слуг, которые здесь работают. А еще мне нужно… – Майя запнулась. – Впрочем, эту проблему мне точно решать самостоятельно.
Нет, про условия завещания она ничего не скажет. Достаточно унижений. Теперь Артур знает, отчего она выглядит, как привидение, и с него довольно.
– Вам нужно уехать отсюда, – сказал он. – Совсем, из столицы, на время.
– А как же сестры? – тут же вскинулась Майя.
– Что с ними сделается? – усмехнулся Артур. – Василиса под моим присмотром, Ярославу мы ищем. Если что-то станет известно, я вам сообщу. Поезжайте в Боравер. Там горы, чистый воздух, минеральные источники, лечебные грязи. У меня там есть домик…
– Это неудобно.
– Отчего же? Я его часто сдаю, сейчас он свободен. А в этом доме сделайте ремонт. Слуг увольте, наймите новых.
– Они станут судачить, если я откажу им от места, – пробормотала Майя, снова пряча глаза.
– Шантажировали? – тут же понял Артур. – Оставьте это мне. Поезжайте, отдохните. Обещаю вам, ни один человек, посвященный в вашу тайну, не проронит ни слова.
Этому можно было верить. У любого душа в пятки уйдет, если ему пригрозит архимаг. Майя неожиданно повеселела. Почему бы и нет? Сделать ремонт, уничтожить злосчастную комнату. И кто ей помешает? Пока она имеет право распоряжаться деньгами. А мужа можно и на курорте поискать, там все то же общество, только обстановка иная. Ничто не будет напоминать ей о пережитом ужасе.
Майя приняла предложение Артура, и уехала в Боравер. Кажется, Мельницкому не по душе пришлось ее решение о ремонте и отдыхе, но он не возражал, ободрил все расходы. И поехал вместе с ней. Жил, конечно, в другом доме, но постоянно находился рядом – на прогулках, у источников. И сейчас, в опере, сидел в ложе, чуть позади от нее и Любочки.
Визита мачехи избежать не удалось, но та уже сообщила, что вскоре уезжает, готовиться к свадьбе Анатолия. Шустрый братец, избавившись от сестер, сделал предложение Ольге Тихомировой, и она ответила согласием. Но пока приходилось терпеть присутствие Любочки и ее вечную болтовню. И в оперу Майю она вытащила, обещала нечто необыкновенное, завораживающее.
Нил О’Клауди запел, и Майя замерла. Весь зал замер, внимая. Любочка не преувеличивала, расписывая достоинства певца. Воистину бархатный голос, невероятно чувственный, проникновенный, чистый. Он звучал, как альт, – как будто кто-то водит смычком по струнам. И слова были неважны, ария воспринималась сердцем,