– Ноги вверх! – закричал я, потянул на себя спойлер «Селики» в надежде удержать машину от падения, но лишь поскользнулся сам и рухнул всем телом под поток грязи из-под бешено крутящегося переднего колеса.
Кристина выскочила из машины, которая тут же снова заглохла, подбежала ко мне, поскользнулась, шлепнулась рядом под выхлопную трубу, и стала ощупывать мои руки и ноги, снимать ошметки грязи с волос и лица, и причитать по-старушечьи, и от этого как-то особенно нежно и трогательно:
– Ты цел? Руки-ноги целы? Не ушибся? Что это за кровь? Ты не теряешь сознание? Где аптечка? Я обработаю твою рану. Кажется, это просто царапина. От этого не умирают даже мужчины…
За такую нежность женщине можно простить даже то, в чем она не виновата.
Мы очень долго сидели в машине молча и грустно. Наверное, минуту… Или две…
– Через десять лет мы будем вспоминать об этом как о забавном приключении. Представь, у нас будет домик где-нибудь здесь, на заливе, и мы будем Стасу и Иринке рассказывать о твоем деревенском стриптизе.
Кристина настороженно молчала. Тогда я еще не знал, что заглядывать в будущее в разговорах с женщиной – это самое рискованное лингвистическое приключение. Я всегда этого подсознательно избегал, и, видимо, именно поэтому до сих пор еще ни разу не женился.
– За эти десять лет твоя грудь станет только красивее. После беременности она станет чуть больше, но не изменит своей практически идеальной формы, – нагло фантазировал я.
Кристина молчала, но, видимо, не потому, что в этот момент туго соображала: просто речь шла о слишком важных для нее вещах. Но я никак не мог понять, что в этот момент было для нее важнее: гипотетическая беременность от меня или форма ее груди через десять лет независимо от факта моего существования.
– У нас будет ребенок? – заторможено спросила Кристина.
– Понимаешь, если мужчина и женщина долго живут вместе, то у них обычно появляются дети, – говорю я так, будто уже объясняю своему будущему ребенку то, как он появился на свет.
– У нас будет много детей? – с легкой опаской спросила Кристина.
– У нас будет детей столько, сколько ты хочешь, – начал я успокаивать Кристину, хотя точно не знал собственно по поводу чего ее надо успокаивать.
Я погладил ее волосы, как гладят маленького ребенка, чтобы он не плакал, поцарапав коленку. Я потрепал ее за щеку, как когда-то делала наша соседка, отправляя свою дочку в школу. Я чмокнул ее в щеку, как когда-то впервые в классе в пятом чмокнул одноклассницу вместо того, чтобы дернуть ее за косичку. Ничего не помогало… Кристина молчала по-взрослому сосредоточенно как вулкан перед извержением. Когда женщина не может говорить даже глупости, надо срочно предпринимать какие-то экстренные меры.
– Слушай, Кристина, выходи за меня замуж! – выпалил я и только потом подумал: «Лучший способ успокоить женщину – это позвать ее замуж. Даже если она ответит категорическим отказом, в душе она, безусловно, будет