За этими раздумьями меня застала Светлана. Светлана – моя жена. Единственная и неповторимая.
– Ты куда это, такой красивый, намылился? – спросила она с намеком на ревнивую интонацию. Или мне просто захотелось услышать эту интонацию?
– На свидание, к любовнице, – ответил я мгновенно. – Как думаешь, галстук надевать или нет?
– Надень, надень, – недобро прищурилась Света, – ты в нем похож на директора нашей жилконторы. От него вся тамошняя бухгалтерия млеет.
– Спасибо, – искренне поблагодарил я и галстук снял. У Светы безупречный вкус. Она знает, что говорит.
Нельзя сказать, что жена меня не ревнует вообще. Еще совсем недавно ревность ее кипела и бурлила. Иногда по делу, чаще – нет. Однажды Светлана врезала мне по голове вторым томом Большой Советской Энциклопедии. Было больно и обидно, потому как именно в тот раз я был чист, аки свежевымытый помидор.
– Во сколько будешь? – спросила Света.
– «Не жди меня, я скоро не приеду», – пропел я и попытался чмокнуть ее куда-нибудь, куда попаду. Она уклонилась и посмотрела на меня требовательно-выжидающе. – Да с клиентом я встречаюсь, с клиентом. В ресторане. В «Загребе». Не позже одиннадцати буду.
– Смотри у меня! – строго сказала жена, так до конца и не поверив в эту версию.
– Буду смотреть! – пообещал я и рысцой кинулся к дверям, потому как уже серьезно опаздывал.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Я и архивная пыль
А пока я иду, вернее, бегу, в сторону ресторана, есть несколько минут, чтобы, познакомить вас со мной. Или меня с вами.
Зовусь я Олег Языков. Отчество – Григорьевич. И, хотя загадочный Владислав Всеволодович называл меня по отчеству, за что ему отдельное человеческое спасибо, так меня почти никто не зовет. Олег и Олег. Хотя сорок пять уж скоро. Но на этот возраст я себя точно не ощущаю, а именование по отчество на шаг приближает к гробовой доске. Так что побуду пока «Олегом».
Кстати, ударение в моей фамилии приходится на второй слог, вот так – Язы́ков. Сама же фамилия происходит от древнеславянского «язы́ки» – «народы». А не от какого-то там банального «языка», который надо держать за зубами.
Закончил я исторический факультет питерского университета. Случилось это прогремевшее в узких кругах событие в «лихие девяностые». Сразу по защите мною диплома друзья моего папы спросили у него: «А кем твой сын может теперь работать?». Папа мой, человек прямой, широких взглядов, ответил: «Да кем угодно. Хоть дворником, хоть продавцом шавермы».
Собственно, он оказался прав, и пару лет после