Опасения Соломона основывались на противоречии, будто бы им найденном в требовании нашего двора. В грамоте императора Александра к Соломону, доставленной ему коллежским советником Соколовым в 1802 году, говорилось, что царевич Константин призывается к высочайшему двору на всегдашнее пребывание в России, а в рескрипте императора Александра к князю Цицианову, от 23 февраля, между прочим упомянуто было о возвращении царевича в дом матери его, которая имела позволение остаться на жительстве в Грузии. Это недоразумение и составляло главную заботу Соломона, который откровенно высказал надворному советнику Броневскому свое опасение, «чтобы пребывание царевича Константина близ пределов имеретинских не произвело пагубных для него следствий в умах подданных царства Имеретинского».
На публичной аудиенции, в присутствии всех князей, составляющих совет, Броневский совершенно неожиданно получил заявление Соломона, что он не может освободить Константина. Имеретинский царь говорил, что для него легче отдать все царство Имеретинское, нежели выпустить царевича из крепости и повергнуть Имеретию в междоусобие. При этом Соломон с самонадеянностью отозвался, что никакая сила не может исторгнуть Константина из заключения. Броневский отвечал скромным замечанием, что достоинству Российской империи неприлично грозить и хвалиться своим могуществом, но что вторичное посольство, оставшись безуспешным, может навлечь на царя справедливый гнев русского императора; что если этот ответ есть последний и решительный, то он завтра же оставит Имеретию.
Соломон с некоторым замешательством уклонялся от решительного ответа, и Броневский располагал выехать на следующий день. Но в ту же ночь князь Кайхосро Церетели, первый сардар Имеретинский и митрополит Кутаисский прислали просить Броневского, чтобы он, хотя под предлогом болезни, остался еще один день, и что они употребят последние средства к склонению царя на освобождение царевича Константина. Броневский исполнил их просьбу, и действительно на следующий день Соломон пригласил его к себе и объявил, что с полною доверенностью к обещанию императора Александра сохранить Имеретию от всех возмущений и удостоить оную покровительством он решился предать «жребий царства Имеретинского в священные руки Александра милосердного и отправить царевича Константина к высочайшему двору».
Таким образом, царевич Константин был освобожден из заточения в крепости Мухури, в которой содержался в течение 10 лет в самом жалком состоянии, не имея не только приличной, но и необходимой одежды[132].
30 мая царевич Константин прибыл в Тифлис, в сопровождении Броневского и князя Соломона Леонидзе, названного вице-канцлером Имеретинским. Последний имел с собою грамоту к императору