Из-за этих деревьев и появилась понурая Маркитантка, влекущая воз.
– Оба-на. Еще сюрпрыз, – усмехнулся Макар. – Не иначе Спиридоныч лемеха из Курганного привез. Не прошло и полгода.
Стоило кузнецу отвлечься, Волоха тут же отхватил большой кус бутерброда и сам испугался такой выходке. Соря крошками на лацкан нового пиджака, дурачок принялся ворочать кусок во рту, опасаясь, что Макар увидит и разочаруется в нем, в Володьке. Зотов заметил, но не подал вида.
– Утрись.
Одернув светлый рукав, Волоха осторожно стер слюни и крошки грязной ладонью. Макар поморщился: хорош воспитатель – руки-то не помыли.
Меж тем Маркитантка доковыляла до навеса и остановилась в тени, дрожа боками.
– Ах ты ж, сердешная, – вздохнул Зотов, тяжело вставая с лавки.
Спиридоныч лежал на возу, надвинув кепочку на лицо, и похрапывал, выдувая поток славного угара. С другого конца воза дрых Виктор Ковалев, одетый в новую рубаху в синюю клетку и камуфляжные брюки Макара.
– Тятя, тятя, наши сети притащили… – пробормотал кузнец и улыбнулся.
Он дернул Виктора за колено и крикнул так, как делали старослужащие – годки – на корабле:
– Эй! Рыба! Кому спим?
Ковалев дрогнул, быстро сел, прикрыл ладонью глаза от яркого солнечного света и сонно произнес:
– На кого буром прешь, душара?
Если прозвище «рыба» или «карась» – матрос, служащий первые полгода, – еще можно было стерпеть, то «душарами» или «духами» на флоте называли тех, кто только пришел на службу и не успел принять присягу. Форменное оскорбление, которое теперь звучало как шутка между старыми друзьями. Макар рассмеялся, хлопнул по подставленной Ковалевым ладони и потянул его с телеги. Виктор ахнул от неожиданности: рука кузнеца оказалась сухой, мозолистой.
– Полегче!
– Та ладно!
Макар едва не выбил дух из гостя, обнимая и хлопая по спине.
– Что-то меня раскумарило в дороге, – признался Виктор, когда Зотов схватил его за плечи и отстранил, чтобы лучше рассмотреть.
– Та-да, слабоват стал! Городская жизнь, кнехтом тебя…
Завозился Спиридоныч, сладко чмокнул губами, но захрапел с новой силой.
– Ну-к, милая! – прикрикнул на Маркитантку кузнец, отпустил друга и хлопнул лошадь по крупу, заставляя затащить воз под навес.
– Судя по запаху, ты уже квасанул, – заметил Макар, – вот и раскумарило. А этого в собутыльники взял? – кивнул он на храпящего Спиридоныча.
Виктор мотнул головой, отгоняя сонную одурь. Зотов вновь усмехнулся.
– Там, – указал на ивы.
– Чего? – не понял гость.
– Колонка – родниковая вода. Умыться-напиться.
При мысли о холодной воде Ковалев оживился и поспешил к колонке.
– Чудны дела твои, Господи, – пробормотал Макар ему вслед. – Кова приехал – это ж надо.
Пока