– Довольно дурака валять!
– Не понимаю, почему такая реакция? И потом у нас была военная кафедра.
– Ах, вы не понимаете? Военная кафедра!.. Каленым железом таких будем выжигать с гражданки! Поняли, нет? Год службы я вам гарантирую.
Касторгин даже не успел как следует разозлиться. Он был просто огорошен таким обращением.
Его так же быстро увели из кабинета, как и привели. И канитель закрутилась. Через неделю Кириллу и его соседу по общежитию Владимиру председатель областной медицинской комиссии жал руки, поздравляя с предстоящей службой. Было названо и примерное время призыва – через месяц. Месяц нужен для отработки документов в Москве, из Москвы должно вроде бы прийти и направление.
Вечером они провели «совет в Филях» и решили утром просить у своего начальства отпуск, чтобы успеть погулять на гражданке.
Начальство поняло их и отпустило.
Был апрель месяц. Сто лет со дня рождения вождя Октябрьской революции. Центральная площадь запружена толпами людей, пришедших на митинг. Они пробились к зданию кассы и взяли два авиабилета в Сочи. Почему в Сочи? А выпал такой вариант. Из пяти курортов, обозначенных на тонюсеньких полосках бумаги Владимиром, Кирилл вынул из шляпы именно ту полоску, на которой значился этот город.
…С гостиницей им повезло. Они взяли такси, наметив себе цель объехать несколько мест, но в первой же, «Ленинградской», им дали двухместный номер.
Вечером Владимир и Кирилл пошли поужинать в ресторан гостиницы «Магнолия». Где-то уже около одиннадцати вечера Касторгину захотелось выйти на свежий воздух. Пробираясь сквозь танцующий муравейник, он бросил Владимиру, самодовольно млеющему в полуобъятьях смуглой дамы:
– Не пора ли нам пора?
– Да, иди! Я выйду через пять минут, вот попрощаюсь с То-мочкой.
Кирилл еще раз взглянул, приостановившись, на Томочку и сильно засомневался в обещанной пунктуальности друга.
Он прошел по тротуару метров двадцать и сел на скамейку. Свет от фонаря падал на половину скамьи, другая была в тени кустарника.
Касторгин сидел на светлой половине, а в тени в светлом костюме, покачиваясь в лад песни, притулился с краю пьяненький парень. Парень пел, перевирая слова знакомой песни.
– Послушай, у тебя со словами худо, а у меня со слухом, – сказал Кирилл и начал подпевать вполголоса, выводя того на верные слова. Вместе они миновали трудное для парня место и все пошло складно, тихо и даже интеллигентно:
Ах, и сам я нынче что-то стал не стойкий,
Не дойду до дому с дружеской попойки.
И вдруг эту случайную хмельную идиллию прервал четко поставленный официальный голос:
– Ваши документы?
Кирилл поднял голову. Перед ним стоял человек лет тридцати в черном костюме, белой рубашке и галстуке.
– А почему, собственно?..
– Вы нарушаете общественный порядок.
– А ваши документы? – совсем даже для себя неожиданно сказал Кирилл.
Человек