– Будь осторожна, – сказал он своей невесте. – Вы все будьте осторожны. Магнус, я бы попросил тебя присмотреть за Самирой, но, если я это сделаю, она зарубит меня своим топором.
– Я никогда не подниму на тебя топор, – пообещала Самира. – И лучше уж я сама присмотрю за Магнусом.
– За Самирой присмотрю я, – вызвался Алекс. – Ведь для того и существует семья, не так ли?
Амир заморгал еще чаще. Думаю, он до сих пор не решил окончательно, как относиться к зеленоволосому Алексу Фьерро, единокровному то ли брату, то ли сестре Сэм с переменчивым гендером. И к тому, что судьба, похоже, навязала Алекса им с Самирой в дуэньи.
– Ладно, – кивнул Амир. – Спасибо.
Меня из-за терзаний Амира мучила совесть. Несколько месяцев назад, когда Самира открыла суженому правду о своей двойной жизни и о том, что она валькирия Одина, я исцелил разум Амира и спас его от безу-мия. И в результате его глаза раскрылись. Ему бы жить и жить дальше в блаженном неведении, но теперь ему приходилось наблюдать земляных великанов, шатающихся по Коммонуэлс-авеню, морских змеев, резвящихся в реке Чарльз, и проносящихся в воздухе валькирий с душами павших героев, которым предстоит заселиться в отель «Вальгалла». Он даже мог видеть наш славный драккар, напоминающий тяжеловооруженный банан.
– Мы будем осторожны, – сказал я ему. – Ну и потом, кто рискнет напасть на наш корабль? При его-то желтизне!
Амир выдавил слабую улыбку:
– Тут не поспоришь. – Он потянулся к машине и вытащил оттуда увесистую сумку с термоизоляцией – в таких обычно доставляют еду на дом из «Фалафельной Фадлана». – Это тебе, Магнус. Приятного аппетита.
Нас тут же окутало запахом свежего фалафеля. Ну да, я ел фалафель лишь несколько часов назад, но желудок мой опять требовательно забурчал. Потому что фалафеля много не бывает.
– Дружище, ты лучший! Поверить не могу… Стоп. Ты в разгар поста приносишь мне еду? Тут что-то не так.
– Пост-то у меня, а тебе с какой стати голодать? – Амир хлопнул меня по плечу. – Я буду за тебя молиться. И за всех вас.
Я знал, что он говорит искренне. Я-то сам атеист. Могу разве что смеха ради помолиться собственному папочке, чтобы перекрасил корабль. Сведя знакомство со всем этим скандинавским пантеоном и Девятью Мирами, я только сильнее уверился в том, что никакого божественного замысла не существует. Ну какой бог позволил бы Зевсу и Одину рулить одной и той же вселенной, когда они оба мнят себя творцами всего сущего, поражают смертных молниями и обожают мотивационные семинары?
Но Амир – человек верующий. Они с Самирой верят в нечто большее, в космическую силу, которой по-настоящему есть дело до смертных. Наверное, Амир хотел меня подбодрить, внеся мое имя в петицию Богу. Хотя я не уверен, что кто-то эту петицию прочтет.
– Спасибо, друг! – И я на прощанье пожал ему руку.
Амир