Ко мне пришит, и днем, и ночью
Она глядит из-под стекла
В мои рассеянные очи.
И равнодушный будто вид
Ее, меня не занимает.
Я спать ложусь – она не спит,
Она сидит и понимает.
Покроет мрамор сизый мрак,
Затихнут шорохи и вздохи.
И только где-то, просто так
Залают сонно пустобрехи.
Их поздний житель оборвет.
Наступит зыбкое молчанье.
Лишь хлопнет дверь и оживет,
Пред внутрь глядящими очами,
Сова. Посмотрит на меня,
Встряхнув седое оперенье,
Глазами полными огня
И моего изображенья.
И встрепенется и взмахнет
Крылами мраморными птица
И я пойму, что это все
Давным—давно, уже не снится.
Сидит из мрамора сова
На камне мраморном уныло
И непонятно что сперва:
То, что с ней стало или было?
«Стихи написаны, а мир…»
Стихи написаны, а мир
Шумит листвою, как и прежде
И снова места нет надежде,
И снова рушится кумир.
Поются песни ни о чем
Другие вовсе не поются.
Стихи стихами остаются
И под молчанья сургучом.
Сквозняк 1123
Шла репетиция спектакля-
Явленье первое и дальше
Нелепых фраз и реплик пакля
Законопачивала фальшью.
Была ирония, потом же
Сарказм, а к третьему явленью
Я точно знал, что не поможет
Спектаклю этому и боже
Своим внезапным появленьем.
Распространяться же об этом
Считал совсем я неуместным.
Словесным искренним обедом
Кормить пустых актеров местных.
Зевая, вдруг я обнаружил
Молчавший радиоприемник
И с мыслью: «Что не будет хуже
Его включил и слово: «Ужас!»
В нем прозвучало в тот же миг
Как будто кто-то вдруг проник
В наш мир, минуя расстоянья
И всем понятным языком
Мое отметил состоянье.
И этот, вроде бы пустяк,
Повергнул всех в оцепененье.
И только я проникновенья
Извне почувствовал сквозняк.
Боль
Я знаю боль
Боль сердце метит.
Она пароль
Пароль в бессмертье.
И не страшит
мучений полоз
Она души
И тела голос.
Мир онемел.
Давно? Не знаю.
Из душ для тел
Скроили знамя.
Немых собрали
Общим слухом
Именовали
Знамя духом.
И повели
Не слыша стонов
На край земли
Безмолвных клонов.
Был долгим бой
Был мир разрушен
Иная боль
Прокралась в души.
И дух иной
Разрушил