Подумав о стоящем перед нею выборе, Лиз испытала абсолютно оправданный приступ ужаса – действительно, что же ей делать?
– Я могу распилить это… – неуверенно предположила она.
– Золото высочайшей пробы? – презрительно фыркнул Марис. – Интересно, чем?
– А ещё я могу убежать, Стронберг. Скрыться. От тебя и от Андреса. Хотя я никогда тебе этого не прощу.
– А дальше? – с иронией поинтересовался Марис.
Лиз пожала плечами:
– Придумаю что-нибудь. Или встречу того, кто сможет принять и полюбить меня даже с этим.
– Я найду тебя, – безо всякого выражения проговорил Марис. – Ты всё равно будешь спать в моей постели. И научишься любить меня – со временем. Ты моя – и я не дам тебе вырваться, Элизабетта.
– Ты ещё меня не подчинил своей воле, – с трудом управляя онемевшими губами, Лиз вызывающе улыбнулась. – Тебе не по силам сделать так, чтобы я без всякого принуждения произнесла слова любви.
– Ты скажешь их, – в беспощадной борьбе Марис скрестился с ней взглядом.
Лиз лишь ухмыльнулась в ответ:
– Ты можешь сломать меня, не спорю. Побить или унизить – тоже. А любовь – это не из твоего арсенала.
Пока Стронберг осмысливал это весьма смелое заявление, Лиз соскочила с кровати – в первый раз великолепная реакция Марису изменила. Девушка выхватила из коробочки крохотный ключик и стащила с себя «пояс верности» прежде, чем Марис смог вымолвить хотя бы слово. Она помахала спаянными цепочками перед его лицом.
– Отдать тебе эту гадость или оставить себе? – сделала вид, что размышляет вслух.
– Оставь, – Марис небрежно развалился на кровати, и только потемневшее лицо выдавало владеющий им гнев. – Побалуешь как-нибудь мужа.
– Да, но Андрес может заинтересоваться, где я это взяла, – она притворно застенчиво взглянула из-под ресниц на Мариса. – А нам подобные осложнения совсем не нужны, правда ведь?
Она со смехом ускользнула от его протянутой руки и улыбнулась ещё прелестнее, когда Стронберг яростно зарычал.
– Всё-всё, мой красавчик, ухожу! – Лиз в мгновение ока завернулась в лежащий на кресле плед. – Это окупит мою испорченную одежду, – она вспорхнула на подоконник, и, когда обернулась, готовая уже спрыгнуть вниз, лицо её было искажено неподдельной яростью. – Только посмей ещё раз приблизиться ко мне, ублюдок, кастрирую, – нежным, невинным голоском хорошо воспитанной барышни заверила Лиз своего недавнего противника. Потом с сомнением посмотрела вниз, попыталась нащупать босой ногой скользкий от неизвестно откуда взявшегося дождика узкий карниз.
– Прошу тебя, не глупи, – устало проговорил Марис с постели. – Ты сорвёшься, и некому будет выполнить эту ужасную угрозу в отношении меня.
Он не спеша встал, чтобы зажечь позади себя свечи, и, не одеваясь, подошёл