Глядя им вслед, Бес неожиданно разразился истерическим смехом. Худой с опаской посмотрел на него и на всякий случай на шаг отступил.
– Худой, ты давно ездил на телеге? – с трудом сдерживая смех, спросил Бес и тут же добавил: – В ближайшее время придется. Тебе до Ростова, нам до Москвы.
– Нашел повод для веселья, – зло отозвался Худой.
– Дурак, это смех сквозь слёзы, – уже обычным своим тоном проговорил Бес. – Смеяться нам с тобой не с руки: вы потеряли пять лимонов, оружие, мы – машины. Вдобавок не выполнили заказ… Слушай, и как же они нас так ловко накрыли?
– Я же говорил, – неохотно отозвался Худой, – Двое подкрались ко мне со стороны леса. Там у них, видно стояли "Уралы". С кем– то связались по рации, и остальные прилетели на вертолёте.
– Ни фига делишки, – присвистнул Бес. – Военный вертолёт, военные машины… Это кто же такой нам надрал задницу?
– Ну, это твои вопросы, – с нескрываемым злорадством заметил Худой. – Меня сейчас интересует другое: что мне передать своим на счет компенсации ущерба? Ты же понимаешь, что этот кидняк придется покрывать?
– Кто виноват, тот и покроет.
– Ты думаешь…
– Не скули, – перебил Бес. – Темнеет. Надо спешить добраться до деревни. Может, оттуда удастся связаться с Москвой.
* * *
Показавшийся из-за тучи месяц осветил озёрную гладь; крутой, чуть припорошенный снегом берег полуострова; неподвижные в предзимнем сне деревья; одинокую фигуру у самой воды. Вот человек скользнул глазами по циферблату часов, внимательным взглядом окинул водное пространство между собой и светящимися огнями райцентром, легко взбежал на крутой берег, и по едва заметной в темноте тропинке, зашагал в глубь полуострова.
Вскоре вышел к небольшому пруду, обогнув его, оказался на поляне, окруженной с трёх сторон однотипными летними домиками. В центре её горел костёр, вокруг которого на бревнах сидело двенадцать человек – шло кустовое совещание "Русичей".
Стараясь не помешать разговору, беззвучно, по-кошачьи прокрался к крайнему домику, вошёл.
В небольшой комнате окна были завешены одеялами, на стене тускло горело бра, стояли обшарпанный стол и два таких же невзрачных стула, на одном из которых сидел пожилой плотный мужчина в теплой стёганой куртке. Перед ним лежал портативный приёмник – мужчина, похоже, слушал происходящий возле костра разговор. -
Увидев вошедшего, жестом указал на свободный стул, с теплотой в голосе произнес:
– Присаживайся, Вячеслав Иванович. Совсем мы тебя в последнее время замордовали.
Опускаясь на стул, Вознесенский – это был он – внимательно посмотрел на говорившего.
– Все нормально, Игорь Михайлович. Только всей этой мишуры – лес, ночь, костёр, бревна под задницей – душа не приемлет. Собрались бы, как все нормальные люди, в тепле да в добре, за чашкой чая. Так нет, экзотики им захотелось.
– Они, брат, внешний антураж нашего движения, и кому, как не им, блюсти традиции предков… С другой