– Как же я по тебе соскучилась, мамуль.
– И я, девочка моя, – с глаз мамы скатились слезинки. Я вытерла их пальцами.
– Не плачь. Я всегда буду рядом. Пойду прилягу. Я очень устала. Спина болит. Кровати в изоляторе, знаешь ли, особой мягкостью не отличались.
– Иди в комнату, родная. Я всё приготовлю. Отдохнёшь, а потом покушаешь.
Я согласно кивнула и медленно побрела из кухни, но на середине пути остановилась и обернувшись, спросила:
– А Артём звонил тебе? Интересовался обо мне?
– Да, один раз, – гремя кастрюлями ответила мама.
– И всё?
– Ну да. Звонил в самый первый день, как тебя забрали полицейские. Я всё ему рассказала, он что-то невразумительное ответил и положил трубку.
– Странно, – задумчиво произнесла я, всё-таки уйдя с кухни и зашла в комнату.
Может не хотел надоедать, поэтому не усердствовал со звонками?
Улёгшись поудобнее на кровать, я уставилась в окно, на посеревшее небо, подумав о Артёме. Как же я соскучилась по нему. Как хотела прикоснуться и обнять крепко-крепко, и не отпускать. Слышать биение его сердца и просто молчать. Но теперь, похоже, придётся нам разойтись по разным сторонам. Ведь уже завтра я должна буду встретиться с этим ненавистным следаком и отдаться ему добровольно. Меня затошнило. Нет-нет-нет. Только не думать об этом сейчас и не портить себе настроение. Быть может всё образумится и ничего и не будет. Ну зачем я нужна этому полицейскому? Будто ему жены не хватает. Да, я видела на его правой руке обручальное кольцо. И мне очень хотелось бы верить, что такие как он не изменяют своим супругам, тем более с девушками, которые проходят по следствию, как подозреваемые. А встречу он мне назначил чтобы я просто его поблагодарила, за его добрый жест, и он ничего с меня не потребует. Как же хотелось в это верить. С невесёлыми мыслями я провалилась в глубокий сон, который затянулся до следующего утра.
АСМАН
Сегодня мне ночью впервые за долгое время приснился сон. От которого я был не в восторге. Маленькая комната, по белоснежным стенам которой скользили разноцветные огни, и я стоял посередине и смотрел на них, пытаясь поймать руками. Мне было лет десять. И я видел своё отражение в зеркале, которое было в полный рост. Большие глаза были наполнены радостью, а с губ срывался восторженный смех. Напротив, стояла мама и махала мне из зеркала рукой, подзывая меня к себе. Но я смеялся, смотря на неё, но с места не двигался.
Это напомнило мне, как тогда, в моём детстве, когда я смотрел на двойную радугу через окно своей комнаты, веселился и был полон восторга, в комнату вошла мама и печально произнесла: «Асман, мальчик мой, мне нужно с тобой серьёзно поговорить».
Оторвавшись