– … Давид.
– Именно. Одна беда: сторонних советчиков в этом вопросе у тебя быть не может. Любой из них включит логику и приведёт кучу доводов в пользу того, почему вы с ней никогда не должны быть вместе, а другой – почему просто обязаны. Правоту своего выбора ты можешь почувствовать только сам. И если кто-то скажет, что раз сомнения появились – это верный признак ошибки, не верь. Сомнения – работа ума. А он любит перестраховываться. Он думает, что отвечает за твоё благоденствие. Отчасти это так, но лишь отчасти. Ощущения даны нам для того, чтобы его контролировать. Сам-то ты как считаешь?
– Если честно, со мной такое впервые…
– Видать, всё серьёзно. Мой тебе совет: расслабься и не переживай. И не думай о том, что будет и что скажут какие-нибудь окружающие. Пора, старик, принимать собственные решения и нести за них ответ.
Едва он договорил, как в очередной раз выглянувший в окно кучер вскочил, уронив при этом стул, и с громкой бранью ломанулся на улицу. Опомнившись только в дверях, где его шуба зацепилась за ручку и издала жалобный треск, он повернулся к залу и крикнул:
– Грабят!
Мы все переглянулись. Отец с сыном оказались проворнее остальных. Не выпуская из рук ножей и вилок, они устремились следом за кучером, который уже что-то орал на улице. Я сидел ближе к двери, так что Гордиану пришлось догонять меня. Во дворе стоял мат-перемат, бегали какие-то люди, ржали перепугавшиеся лошади, а сбочку, поближе к дороге, нервно подпрыгивал на козлах знакомой двухколёсной коляски зелёный возница. Её дверца только что захлопнулась за кем-то, и длинныё хлыст с визгом огрел лоснящиеся под солнцем крупы гривастой двойки.
– Уходят! Уходят!
Это кричал муж нашей дамы. Его розовощёкий сын тем временем проявил недюжинную прыть и во мгновение ока оказался верхом на непонятно откуда появившимся скакуне, которого легко пришпорил и погнал догонять уносящуюся прочь коляску. Бедный отец машинально рванулся следом, но не успел достичь ворот, как выдохся и остановился. Я растерялся, не зная, как помочь исчезнувшему за деревьями смельчаку. Чуть не сбив меня с ног, мимо промчались ещё две лошади, неся в сёдлах молодцеватых всадников с вилами наперевес. Оба почему-то были босиком. Зато положительно сказались на состоянии моей совести, позволив отвлечься от погони и переключиться на предполагаемый урон. Я поспешил к нашему зилоту, который по-прежнему благополучно стоял под навесом, причём все четыре животины как ни в чём не бывало переминали челюстями остатки сена. Он лишь чуть выкатился вперёд, что позволяло подобраться к багажному отделению. Сундук был на месте. Приоткрыв крышку, я заглянул внутрь. Мой свёрток лежал прикрытый сумками, которых раньше здесь не было. Вероятно, не стоило поднимать панику, подумал я, вспомнив, что отец с сыном пришли последними, а значит, это их вещи, целые и невредимые. У страха глаза велики. Лишь бы парень не попал в историю. Надо им сказать. На всякий случай я ощупал