Экстраординарное возвращение Дон Кихота. Непривычный взгляд на одесскую литературу 1920—1930-х годов. Из цикла «Филология для эрудитов». Юрий Ладохин

с новым именем, даже скорее, с прозвищем нового иудейского государя. «Бар-Козива» (по-арамейски «сын лжи») стали его звать противники и, в первую очередь, ведущие военачальники его армии, после того как он пытался внедрить железную дисциплину и административную вертикаль. Итог: римские легионы под предводительством Юлия Севера вновь захватили Иерусалим, а сам Бар-Кохба в 135 году н.э. погиб при защите осажденной крепости Бейтар.

      О чрезвычайном значении нематериальных, «идеалистических» факторов в деле освобождения Палестины – проникновенные слова В. Жаботинского: «И вдруг, 2 ноября 1917 года прогремел под Газой первый пушечный выстрел нового наступления, и в несколько недель освободился весь юг и вся Иудея, от Иерихона до Петах-Тиквы и Яффы. И тогда евреям рассказали, что… „еврейская армия“, о которой у них давно шептались, уже в пути, идет освобождать Самарию, Галилею, Заиорданье – времена мессианские настали! Жителю многолюдных городов трудно будет понять, как воспринял это крохотный народ еврейской Палестины. Всего их было тысяч пятьдесят. Когда вдруг повеет великий дух над малой общиной, получаются иногда последствия, не далекие от чуда: в этом, может быть, разгадка тайны Афин и того непостижимого столетия, которое породило и Перикла, и Сократа, и Софокла – в городишке с тридцатью тысячами граждан. Я, конечно, не приравниваю ни талантов, ни значения; но по сумме чистого идеализма Палестина в те дни могла поспорить с каким угодно примером» [Там же, с. 155].

      Но, постойте, конечно, тут ясно видится подъем патриотизма, воспарение «общественного бессознательного», направленного на освобождение любимой отчизны. А если посмотреть на это с другой, назовем это – «семейной», стороны? Откуда берутся силы для преодоления обыденного благоразумия, обволакивающего каждого «кокона бесконфликтности», для прыжка над собственными комплексами и сомнениями? Может, об этом стимуле сказал поэт?:

      Я сказал ей: «Фрейлин Зина,

      Такова у нас юдоль:

      В жизни есть одна причина,

      Цель, и лозунг, и пароль.

      Как цветы блестят пышнее,

      Выпив капельку росы,

      Так она даёт идее

      Силу страсти и красы.

      Крепче камни бьет рабочий

      И солдат смелей в борьбе,

      Если дома, если к ночи

      Ждут их милые к себе…»

(из стихотворения В. Жаботинского «Посвежело. Мне научно…»).

      И тогда, может, каждый, кто борется за благородное, правое дело, памятуя при этом о маленьком сыне в кроватке и ободряющей улыбке любимой, – сам немножко Дон Кихот? Сам хоть на капельку герой книги, суть которой так зорко подметил Федор Достоевский: «О, это книга великая, не такая, какие теперь пишут; такие книги посылаются человечеству по одной в несколько сот лет… Чему учат теперь в классах литературы – не знаю, но знакомство с этой величайшей и самой грустной книгой из всех, созданных гением