– Летите, милые, летите!
Друзья шли по школьному саду, который сильно изменился за прошедший месяц: листья стали гораздо крупнее, утратили светло-зелёную окраску, цветков на деревьях уже и вовсе не было видно, на их месте образовалась завязь плодов, на черешне уже были видны зелёные черешенки и лишь на земле, вскопанной месяц тому назад, лежали, прильнув к комьям и грудкам земли, засохшие цветки-пустоцветы, так и не давшие завязей. День был тихий и солнечный, завтра выпускникам предстоял школьный бал, последний, на сей раз прощальный праздник в школе. Друзья шли гораздо медленнее обычного, словно предчувствуя, что им через день-другой придётся расстаться друг с другом.
Они шли к реке по узкой, вымощенной булыжником улочке, то поднимающейся вверх, то опускающейся вниз, мимо городской аптеки, магазина, в котором продавали велосипеды и мотоциклы, где всегда было полно народа, оценивающего, трогающего всё руками, что-то проверяющего. Тут же у крыльца на зелёной траве валялись остатки деревянных ящиков, которые служили упаковкой для мотоциклов, отдельные дощечки с торчащими из них гвоздями, обрывки плотной жёлтой бумаги, на которой мотолюбители раскладывали свои гайки, детали, что-то промывали и смазывали, сидя на корточках возле новеньких, сверкающих краской мотоциклов.
В их городок уже полным ходом прибывали отдыхающие: тёплая река, чистый воздух, сосновый бор с песчаным берегом, обилие клубники, парное молоко манили отдыхающих, и они сюда приезжали обычно целыми семьями, обязательно с детьми, и жили подолгу, вовсю наслаждаясь общением с природой.
Городок в это время начинал шуметь, как-то пёстро и беспорядочно становилось в нём, оживал базар, бурлила жизнь, меняя спокойный и рассудительный ритм местных жителей. По правую сторону дороги в глубине парка стоял клуб – просторное здание в два этажа, недавно отремонтированное и сейчас молодо сверкающее голубизной фасада и белизной колонн. У начала аллейки, ведущей в парк, стояла доска объявлений: сегодня шёл новый итальянский фильм, ребята решили на него сходить, но первый сеанс начинался в шестнадцать часов, а было чуть больше пятнадцати, и Яков потянул друзей немного прогуляться.
Они смеялись, отходя всё дальше и дальше от школы, всё сильнее озорничали, толкались, Ваня поочерёдно мягко упирался двумя руками в спину то Ирусу, то Якову и резко толкал их, а те хоть и упирались, но вылетали, будто из катапульты, пробегая вперёд метров десять, оглядывались назад, поджидали Ваню, идущего по центру, и толкали его с обеих сторон. Затем Ирус переключил внимание на заботы Якова о корове, которую держали его родители. Он положил руку Якову на плечо и, дурачась, стал громко спрашивать:
– Ну как поживает, Яша, твоя коровка? – он делал ударение на последнем слове, заглядывал другу в лицо, а другой