– Слушаю.
– Милли?
Голос низкий. Хрипловатый.
– Кто это? – спрашиваю я.
– Я звоню по объявлению.
– Какое объявление?
– На открытке.
– Какая открытка?
– Перестань, красотка, не скромничай.
– Откуда у вас мой номер?
– Из объявления, говорю же тебе. Послушай, ты это всерьез или нет?
– Возможно.
– Тебе нравится играть в разные игры? – спрашивает он.
Голос меняется. Становится настойчивее. Я догадываюсь, что это значит.
– Это зависит.
– От чего?
– От того, выигрываю я или нет.
Нажимаю отбой, несколько секунд смотрю на телефон и выхожу из школы. Хотя в подземке утром было тепло, по вечерам холодает, руки у меня зябнут. Я кладу телефон в карман блейзера, руки заняты папкой и пачкой бумаги, которую дала мне МК. Чувствую бедром вибрацию телефона. Сообщение. Я не останавливаюсь, чтобы прочесть его, через несколько минут буду дома. Повернув на дорожку к дому, вынимаю из кармана телефон, на экране снова незнакомый номер.
У меня стоит торчком жду встречи
Перечитываю еще раз, пытаюсь понять, что меня оскорбляет больше – содержание или отсутствие знаков препинания. Деревенщина неотесанная. Сообщение исчезает с экрана, поступает новый звонок. Теперь я узнаю номер – тот же самый, что и в первый раз. Не могу удержаться, чтобы не ответить. Это даже забавно.
– Да?
– Ты что, трубку бросила?
Я пристраиваюсь в углу, прислоняюсь спиной к стене, снимаю тяжелый школьный рюкзак.
– Допустим.
– На тебе сейчас школьная форма?
– Откуда ты знаешь, что я хожу в школу?
– Судя по фотографии – на тебе юбка или платьице?
В его голосе мне явно слышится возбуждение. Мне всегда было интересно – у мужчин оно проявляется так же, как у женщин, или по-другому. Так же.
– Когда мы встретимся? Я плачу хорошо.
Даю отбой. Два ноль, лузер. Меня хотят, и я наслаждаюсь властью. Поворачиваю на подъездную дорожку, слышу свист. Морган. Она свистит сквозь пальцы, как работяга или охотник, который подзывает собаку. Я улыбаюсь, она кивком зовет меня подойти, потом прячет подбородок за ворот своей куртки на «молнии», так что видна только верхняя часть лица. В руке она держит что-то. Я подхожу. Синяк под глазом стал меньше, но, когда открывается все лицо, вижу, что губы у нее искусаны, в крови. Она жует их, как нечто съедобное. Как закуску.
– Привет.
Она не отвечает, отворачивает голову, кусает губу, отрывает от нее кусочек кожи. Выступает свежая капля крови, как будто она ест ягоды, какую-то вкуснятину. Она слизывает кровь, вытирает губы рукавом куртки. Мне удается разглядеть, что в руке она держит открытку, но какую – не видно.
– Из школы вот иду.
Она пожимает плечами.
– Глаз у тебя лучше.
– Ага, до следующего раза.
– А что случилось-то?
– На