Было тяжело, очень тяжело, от изобилия нового, жуткого, до боли омерзительного, было неприятно видеть людей, дошедших, до итога своего существования. Аделию смущали озлобленные и просящие взгляды нищих, ей хотелось, сорвать с себя все украшения, которые бы стоили, бесценно дорого, обеспечили, бы сытое существование, на протяжении нескольких лет, этим голодным, посеревшим существам. Несносно, отвратительным, визгливым криком, зазывали покупателей, опустошить лотки, уличные торгашки, жаждущие выгоды и денег. И неужели, содержимое их замызганных лотков станет востребованным? Аделия не могла дать ответа на этот вопрос, но как нарочно, толпа не менее шумной детворы, набросилась на грубую нарезку копчёного мяса, протягивая грозной горлопанке пару затёртых монет. Отвлёк её Лансере, который эмоционально, размахивая руками, о чём-то разгорячено рассказывал седоволосому мужчине, в тёмно-синем мундире, по-видимому, капитану белокрылой каравеллы. Он с невозмутимым лицом, внимательно слушал не замолкающего Лансере, изредка приглаживая свои побелевшие пряди, собранные в тугой хвостик на затылке. Его вытянутое лицо, изредка рисовало скупую, натянутую улыбку, и то, только тогда, когда добродушный граф, указывал в сторону «Небесного». Затем, их дуэт разбавил Икер Бернардос, не менее оживлённо обратившийся к безропотному слушателю. Несчастный капитан, на протяжении длительного времени воспринимать идеи и предложения от человека, который, даже понятия не имеет о количестве рей и парусов, для которого штиль, это не больше чем рядовое недоразумение, а само судно дорогая игрушка, ставшая эпицентром преклонения и интереса. А теперь и молодой ученик, избравший свой путь, просто так не оставит свою цель, а будет добиваться всего расспросами, попытками, несмелыми предложениями.
Величественно и покорно, покачивался на волнах горделивый парусник. Он ожидал нетерпеливо отплытия. На его палубе, шумными стайками суетились матросы, их красивые загорелые тела, могучие и крепкие, перетаскивали огромные бочки, ящики, рулоны сетей и парусину. Аделию неистово смущали полуголые мужчины, она стыдливо опускала глаза, как только они появлялись в поле её зрения. Её искренне восхищал «небесный», его масштабность, грациозность, скрытая сила и ещё масса всего, чего не могло выразить сердце. Странное щемящее чувство тревоги сковало Аделию, она списала всё на усталость, на переживания, из-за чёрной полосы, которая постигла их семью. Ей хотелось последовать за сёстрами, и уединившись в своей каюте просто-напросто вздремнуть, закрывшись от всех, от самой себя…хотелось пролистать дневник, ставший для неё лучшим другом и советчиком. Она скинула дорожную накидку, оголив белоснежные плечи, та скользнула, взволнованная влажным ветром, и плавно приземлилась на каменную мостовую. Перед её глазами нарисовался белокурый, с багрово красным лицом от палящего солнца, моряк, широко улыбнувшись, он протянул тёмную материю, и непринуждённо проговорил:
– Это