– Посторонние есть? – спросил его Вронский.
– А? – солдат, как оказалось, не отличался сообразительностью.
– Бэ! – передразнил капрал. – Ты, – он указал на меня. – Осмотри кандейку!
Слово «кандейка» я слышал впервые, но догадался, что капрал так назвал комнату, из которой вышел засаленный солдат. Войдя внутрь, я удивился ещё сильнее. Маленькая комнатушка, две двуспальные кровати по бокам, фанерная тумбочка между ними. Грязные простыни на грязных матрасах. На натянутой верёвке сушатся какие-то тряпки. Тоже грязные. Блин! Да в какой же век я попал?! Раннее средневековье? Святая церковь запретила мыться и провозгласила вшей «божьими жемчужинами»? Как вообще можно так жить?
Что ж. Теперь я знал, что такое «кандейка». Выйдя, я доложил Копытовскому, что внутри никого нет. Он поставил нас обратно в строй и мы пошли по полям, постепенно растягивая цепь всё шире.
Пройдя с полкилометра по полю, мы подошли к длинному оврагу, дно которого было укрыто зарослями чёрной смородины и молодых осин. Копытовский приказал цепью спускаться вниз и прочёсывать кусты. Он первым спустился в овраг, освещая себе путь небольшим фонариком. Мы последовали за ним.
Углубившись в заросли дикой чёрной смородины, я услышал впереди шорох. В кустах явно кто-то шевелился. Я подал знак Васяну и Ерохе, и пошел посмотреть, что там шуршит в кустах. Мои друзья остановились и стали наблюдать за мной. Как только я приблизился к тому месту, откуда услышал шорох, из кустов выскочил человек в военной форме и сломя голову помчался прочь.
– Сдесь! – крикнул я во всё горло.
Это явно был тот самый дезертир.
– Давай за ним! – скомандовал мне капрал.
Я тут же бросился в погоню.
– Вы двое, чешите с ним!
Васян и Ероха сорвались следом за мной.
– Продолжать движение! – рявкнул Вронский. – Бегом марш!
Вся цепь перешла на лёгкую рысь и врезалась в заросли смородины. Я, между тем, продирался сквозь кусты, стараясь догнать беглеца. Вдруг нога моя провалилась в яму, наполненную водой, и я упал, оцарапав лицо о ветки смородины, в воду. Чёрт! По дну оврага протекал ручей, и я угодил прямо в него. Дезертир, вероятно, хотел переночевать в этом овраге, уже освоился в нём и попросту перепрыгнул через этот ручей. Поднявшись, я продолжил погоню. Продравшись через кусты и выбравшись на другую сторону ручья, я увидел в лунном свете, как беглец карабкается наверх, цепляясь руками за растущие по склону оврага кустики мать-и-мачехи. В это время из кустов выбежали Ероха с Васяном. Продолжили преследование мы уже втроём.
Выбравшись из оврага, я оглянулся. Цепь только выходила из кустов и начинала взбираться по склону. Беглец был метрах в пятидесяти впереди. Мы трое помчались за ним.
– Стой, дурак! – крикнул я ему вслед. – Всё равно же поймают!
Но он только прибавил ходу. Так мы бежали