– Ты получишь всё, что надо. Твоими делами займётся Савва. Всё прощай, ты умнейший человек, Луткерий, но скажу прямо, в друзьях тебя я иметь не хочу!
– Что же, василевс, и я скажу тебе прямо, тот, кто привёл тебя к власти, тот и предаст тебя, убери его пока не поздно! – сказал Луткерий и, отвернувшись, пошёл к двери.
– Ты Иоанна Цимисхия имеешь в виду?
Луткерий не ответил, притопнул правой ногой, поднял руку и очертил ею круг.
Лазутчик открывает тайну
Пока Никифор Фока говорил с Луткерием, весь их разговор подслушивал один из улумов. Сотник Пратос был лазутчиком патриарха. В тайную службу он попал благодаря покровительству Полиевкта. Пратос стоял у дыры, проделанной им в вентиляции, и внимательно слушал, но понять весь смысл разговора по своему скудоумию не мог, поэтому непонятное записывал угольком на выбеленном пергаменте. Когда разговор закончился, скрутил пергамент и сунул его за пазуху, затем быстро пошёл к коновязи, отвязал своего коня и под узду вывел его за стену дворца. Охрана на него не обратила внимания. Он сам её и расставлял по приказу начальника улумов Саввы.
Пратос скакал по ночной дороге. Настроение было превосходное, в голове всё вертелось, сколько же патриарх Полиевкт заплатит ему золотых солидов за такие вести. Теперь-то он сможет тратиться на хорошее вино, а главное будет покупать светлоглазых и белокурых женщин, похожих на древних богинь, которых он видел на старых фресках в Афинах. Эти приятные мысли будоражили сознание, кружили голову. Сотник с силой пришпорил коня, да так, что бедное животное понеслось во весь дух, сбивая пламя с факела, которым он подсвечивал себе дорогу. Уже взошла Венера – звезда любви, в это время Пратос обычно покидал своих женщин, подвыпивший и истощённый любовью, насладившись их ласками, он засыпал крепким, почти юношеским сном. Конечно, если не был на службе. Но сейчас потный и уставший, в дорожной пыли, он стоял в предрассветный час перед воротами резиденции патриарха. Спешившись, он с силой постучал рукоятью меча в окованные тяжёлые ворота. Долго никто не отзывался. После очередного его стука послышался сонный голос стражника:
– Кого в такой час принесло, что тебе надобно?
– Открывай! Я улум Пратос! Мне надо срочно к патриарху! Быстро открывай, я с вас шкуры спущу, сони!
После этих слов одна створка ворот со скрипом приоткрылась, стражники виновато расступились, один взял под узду коня Пратоса. В империи боялись улумов, этих слуг императора, которые появлялись всегда ночью, а особенно боялись Савву и его окружение, после встречи, с которыми часто бесследно пропадали люди.
– Прости, что не признали тебя, улум Пратос! Ночь уж слишком тихая, сон одолел.
Проходя мимо, Пратос рявкнул:
– Не Савва ваш начальник, было бы вам! Кто старший? Веди к патриарху!
Его в сопровождении двух стражников отвели в приёмную.
В ожидании он стал рассматривать зал. Огромные арочные окна были разделены на небольшие цветные квадраты, сквозь которые разноцветными