– Тебе видней! – бесцеремонно ответил Луткерий.
Наглость и самоуверенность гостя раздражала, и чтобы не впасть в гнев, император предложил:
– Перейдём к главному, я слышал, будто ты знаешь, как отвадить русов от набегов на Византию? Что же я готов выслушать тебя!
Уголки рта Луткерия дёрнулись в лёгкой усмешке, он отпил вина и начал медленно говорить:
– Василевс, где чаще всего поднимаются бунты в твоей империи, в каких провинциях? Вряд ли кто-нибудь это подмечал, а я знаю, там, где христианство ещё не укрепилось, либо ещё не пришло, там и частые восстания.
Никифор Фока усмехнулся, и спросил:
– И при чём тут Русь, не пойму!
Не обращая внимания на усмешку, Луткерий продолжил:
– Как ты думаешь? Почему император Великого Рима Константин принял христианство, король франков, германские кёнинги, другие господари? Заметь, василевс, не простые люди, а богатая знать, у которой власть, именно она, принимала решение, о принятии христианства! Почему?
– Ты что меня поучать или того хуже дурачить прибыл? – вспылил император.
– Имей терпение, василевс, во всём нужна выдержка, разве одержал бы ты столько славных побед во славу византийской империи, не будь у тебя железной выдержки. С твоего позволения, я продолжу говорить! Так вот, все эти конунги, короли и цари быстро поняли, что христианство учит в первую очередь смирению, покаянию, а если вера учит смирению, значит народ, исповедующий такое учение, постепенно станет мирным. Именно народ, а не те, кто им управляет.
– И что ты собираешься крестить этих воинственных русичей? – усмехнулся император.
– Да, так, василевс! Я собираюсь способствовать именно этому! – невозмутимо ответил Луткерий.
– Каким образом ты это исполнишь, они всех проповедников поднимают на смех, либо изгоняют прочь? – возразил Никифор Фока.
– Конечно, потому что вы всё пытаетесь окрестить народ, а надо крестить их знать, а лучше самих князей, если их обратим в христианство, то и простолюдины станут принимать вашу веру, а значит и вся Русь станет христианской! – горячо выпалил Луткерий.
– Это я понял, не пойму, как ты сможешь осуществить задуманное, не один их князь пока ещё не склонился к христианству, по силам ли тебе такое? – спросил император.
– Вот теперь мы подошли к главному! – сказал Луткерий, он встал, потёр ладони, и, расхаживая, продолжил рассказывать свой замысел:
– Если князь русов не хочет принять христианство, то мы заменим, вернее, подменим князя. Как всем известно, у их знати, впрочем, как и у всех, много любви на стороне, а за любовь надо платить, и часто очень многим. Прости меня, василевс, но помнишь ли ты всех своих женщин на ложе, ну, допустим в походе в Сирию? Скорее всего, нет! Скольким были сказаны ласковые, но не нужные слова!? Так вот, мы придумаем несуществующую жену их главного князя, будто у неё от него есть сын, будто этот сын находится пока в изгнании, но в нужное время он появится. Конечно, мы совершим подмену,