«Надо скорей идти, наши там уже собрались. Я сейчас выпью, сразу два стакана подряд. У меня получится, у меня снова появился аппетит».
Аппетит в этом положении определял количество спиртного. «Своими» он называл друзей по несчастью – небольшую стайку полуживых алкоголиков, бомжей и бомжих. Он давно ничем от них не отличался. И если б у него остался кто-то из знакомых, то он вряд ли смог бы узнать Степана в этой кучке похожих друг на друга людей.
Закрыв свою квартиру, в которой не было ни света, ни мебели, ни жизни, навесным замком, он быстрее обычного спустился по лестнице. Свернув в переулок, Степан вдруг почувствовал ветер в лицо, ухмыльнулся и пошёл быстрей, так быстро он не ходил уже лет десять и не ощущал ни ветра, ни снега, ни дождя. Его давно не было, было чужое тело, которое он получил, и стайка таких же серых неживых бомжей.
Визг вонзился в сознание Степана, прорезав его барабанные перепонки. Резкий огонь обжёг вначале голову, потом ноги, затем всё тело, унося его в пространство с глухим стуком. Степан так и не понял, огонь был вначале или глухой стук.
Глава 2
Степан поднял с лёгкостью веки, и белый свет ослепил глаза. Прищурясь, он закрыл их совсем и, полежав несколько секунд, ощутил мысль в голове:
«Что это? Я умер? Уж какой-то свет совсем неестественный. Что за бред, как я мог умереть, если я думаю. А что это тогда? Может, рай? Ну я загнул, уж что-что, а рай-то точно мне не светил никаким местом, никаким светом».
Смех проскользнул в сознании Степана. Вспомнился анекдот.
Чёрт бежит по улице, смотрит – на него со всей скорости летит джип.
Чёрт остановился от изумления.
Джип на скорости с врезается в него.
Он отлетает на пять метров, скручиваясь в полёте, делая из себя пропеллер, и думает: «Если б кто-нибудь ещё за хвост меня крутанул, то я б точно до рая долетел».
«Да, шутки в сторону, где я? И этот джип. Откуда он пришёл мне в голову? И этот чёрт… Да, точно, вспомнил, джип и полёт. Так всё-таки умер. Надо открыть глаза и осмотреться. Говорят же, хуже и страшней смерти ничего нет».
Он ещё раз начал медленно открывать глаза, к великому удивлению, они открывались легко и просто. Резкий свет снова ослепил Степана.
«Да что это?»
Разозлившись, он резко открыл глаза, комната была наполнена тёплым, нежным светом. Степан такого и отродясь не видел, не то что в последние двенадцать лет, когда всё у него пошло под откос. Мгновенно полетело… с такой силой, что он не успел схватиться ни за какую ветвь или трость, а через некоторое время он просто и хвататься не стал, пока не долетел