Минут через тридцать я, что называется, врубился. Известно, что самое главное – не видеть ничего, кроме трех метров дороги впереди себя, не думать ни о чем вообще и двигать конечностями ритмично, тогда идти будет легко, пойдешь автоматически, меньше уставая. Идя так, догнал Таню. На мокрой лыжне ее буковые «Бескиды» стали давать отдачу, и идти стало невесело. Мои, божьим попущением плохо, бугристо, смоленные, большой отдачи не давали. Но и вперед не ехали.
Поворот. Дорога, нитка плохой, разбитой лыжни по следу «Бурана». Сосны. Небо. Поворот. Дорога. Сидят туристы, свои. Отдыхают. Иришка весела – интересно, какой у нее рюкзак? Наташка говорит, что на лыжах ей больше нравится, чем пешком – что-то по ней не заметно. Степа улыбается. Через силу, похоже. Эдик спрашивает, что делать, чтобы «Ермак» не тер спину. Святая простота… Про себя думаю – носи пионерский прыщик, отвечаю что-то невнятное. Наташка раздает аскорбинки – и то хлеб. Сережа напряженно соображает, что бы сделать с лыжами. Сашка, как всегда, бодр и весел, относительно остальных.
На переходе от машины к Сольве
Виктора нет: решил уйти вперед. Немного поспорив, догонит ли он пермяков, заметил, что тот вернулся и стоит на повороте метрах в четырехстах. Решил пойти с ним, оторваться от основных масс.
Дойдя до него – он стоял и ждал – с удивлением заметил, что за мной топает Коля Попов. Ладно, поглядим на тебя опосля, я думаю, толпа нас не догонит.
Сколько переходов шли дальше – трудно вспомнить. Витка сразу повернулся и навострил лыжи так, что я еле стал поспевать, а Коля отстал. Я сказал – притормози, он проконстатировал и продолжал двигаться тем же ходом. Ладно, бог даст, не скисну.
Что врубилось в память надолго, это совершенно фантастическое небо, настолько синее, что страшно было смотреть в него, казалось, что земля переворачивается, и можно упасть туда, в глубину невозможную. Сосны, пока смотришь в небо, казалось, отливали резким медным светом, их зелень чернела и пропадала, растворяясь в бездонной сини…
Вышли на поворот – впереди что-то виднеется. Решили, что догнали первую пермскую группу – вторую мы уже давно оставили сзади, они проводили нас недобрыми, а может, просто донельзя уставшими взглядами. Остановились, думали – пусть себе посидят и идут, не будем гоняться. Коля уже выглядел не лучшим образом, да и у меня припекало внутри. Обтер лицо снегом, жестким, как битый лед – полегчало.
Из-за поворота вдруг показалась Ира, за ней – Степа. Вот это да, подумал я, мы ломились, как лоси, а они нас догнали. Не пойдет. Надо посоветовать им подольше отдохнуть.
– А что это там, впереди?
– Пермяки сидят, – ответил я. Витька для уточнения посмотрел в бинокль… и выразительно, но, естественно, беззвучно, пошевелил губами. Впереди стоял сломанный «Буран», который я, по солнечной слепоте,