Дороги скорби. Павел Серяков

стал, скажем, живописцем или поэтом. У него бы это получилось, поверь мне, дорогой друг. Я знаю, о чем говорю. Раздумывая над своими Секарями, парень уже знал, чем будет заниматься его вымышленный отряд. Ожидая своего братца, он видел не разбитый в сердце леса лагерь, а вражеские земли и себя во главе отряда теней. Видел себя идущим по непроходимым чащобам в сторону ничего не подозревающего противника, дабы обезглавить лиса в его же норе. На лице Лотара появилась улыбка, во взгляде заиграли огни, в сравнении с которыми жар костра казался жалкой искрой, неспособной разжечь настоящего пламени.

      Гуннар боялся своего брата. Боялся страхом еще небитой собаки и потому для себя решил, что лучше ему стать верным союзником для сопляка, нежели его врагом. Он презирал Сика, ведь тот никогда не потакал желанием младшего, не старался угодить ему в самых простых и до безобразия смешных мелочах. Презирал и почти ненавидел, ибо не мог позволить себе такого поведения. Гуннар отхлебнул из бурдюка крепкой браги, занюхал выпитое рукавом накинутого на плечи тулупа из козьей шерсти и, выдыхая изо рта облака пара, бубнил что-то себе под нос. Этот год изменил их, даже Гуннару сей факт стал очевидным.

      – Гуннар! – прокричал Лотар и жестом предложил брату составить себе компанию у огня. – Гуннар, брат, мне нужно кое-что с тобой обсудить.

      – Иду… – отозвался старший сын барона-самозванца и, незамедлительно исполнив волю Лотара, присел на ствол поваленного дерева, наспех очистив оный от снега. – Что такое, брат?

      – Я кое-что придумал.

      Их люди сидели у другого костра. Дружной компанией мужчины с лицами простаков рассказывали друг другу какие-то небылицы и смеялись, корча рожи, сопровождая гримасами особенно забавные эпизоды историй.

      – Посмотри на них, – произнес Лотар, поправляя съехавшую набок бобровую шапку. – Что ты видишь?

      – Верных людей.

      – Их вера рождена на страхе и желании прикормиться у барского стола.

      – Возможно. – Гуннар соглашался с братом и лишь в редких случаях обдумывал им же сказанное. – Но других у нас нет, потому и…

      – Я знаю, – иссохшая ветка лопнула в руках Лотара и полетела в огонь. – Так будет не всегда.

      – А как будет?

      – У меня будут Секари.

      – Секари?

      – Не вникай, брат. Просто по нраву звучание.

      – Ты что-то придумал?

      – Да. Я хочу отправиться на Исенмарские острова.

      – Ты спятил? – Гуннар поднял глаза и встретился взглядом с Лотаром. – Зачем?

      – Затем, брат мой, что я хочу узнать о берсерках.

      – Спроси отца, кажется, он уже заговаривал об этом.

      – Отец рассказывал с чьих-то слов.

      – Тебе недостаточно?

      – Нет. Я хочу понять, как человек становится столь же неистовым, словно медведь или вепрь.

      – А когда узнаешь, что будешь делать?

      – Вернусь с этим знанием домой