Дороги скорби. Павел Серяков

задачей превосходно справлялись его преемники. Шли годы, состояние барона увеличивалось, и среди Грошевых Секарей, дружины его сыновей, пошла молва о том, что Хладвиг уже изрядно задержался на этом свете и в скором времени его место займет один из парней, а посему нужно трезво оценить обстановку и занять сторону сильнейшего, дабы не угодить в немилость. Сильнейшим было принято считать Лотара, у которого к тому моменту было трое прекрасных дочерей и один незаконнорожденный сын, которого Лотар держал в дружине. Гуннар детей не имел, а про Сика к тому моменту вспоминать уже было не принято. Не нужно быть провидцем, чтобы угадать судьбу пожилого Хладвига. Однажды утром он не проснулся, не встал с ложа и не потребовал позвать своего виночерпия. Сыновья ли помогли ему отойти в иной мир, или же время сыграло свою роль – не столь важно, ибо место его в конечном счете не занял никто, а в усадьбе Хладвига и на прилегающих к ней территориях поселилась тишина и замогильный покой. Потравили ли сыновья друг друга или просто перерезали, уже не имеет значения. Важно и памятно лишь то, что случилось это еще до того, как тело Хладвига было предано земле. Но до этого, друг мой, было еще очень далеко.

      Снег хрустел под сапогами Сика. Средний сын барона преклонил колено и, зубами стянув рукавицу, провел указательным пальцем по оленьему следу.

      – Зверь вернулся! Я же говорил! – радостно прокричал он и, увидев недовольство на лицах его братьев, насупился. Сик не мог узнать Гуннара, ибо летние кровопролития превратили его в молчаливую тень прежнего себя. Гуннар замкнулся и теперь во всем соглашался с Лотаром. Чудовища с каменными сердцами: сопливый садист и стервятник на его плече – такими он теперь видел братьев, и казалось, что эти прозвища не отражали и трети их природы.

      – Холодает, – равнодушно сообщил Гуннар. – Пора домой – к огню, вину и бабам.

      – Дай нашему Сику поиграть в охотника, – ответил старшему младший. – До обеда, Сик. У тебя времени до обеда. Потом возвращаемся домой.

      – Валите хоть сейчас, – прорычал Сик. – У меня нет желания смотреть на ваши кислые рожи.

      – Как скажешь. Лотар, что будем делать?

      – Мы будем греться у огня и наблюдать фиаско нашего брата, – довольно процедил рыжий. – Гуннар, пойди к нашим парням и вели разбить лагерь, скажи, что в лесу мы задержимся до вечера.

      – Ты же собирался закончить охоту в обед. – Сик сообразил, что младший затевает какую-то издевательскую игру и в очередной раз участвовать в ней не намерен. – Нечего тебе себя изводить. Не любишь охоту, убирайся.

      – Закрой рот, – Гуннар положил руку на яблоко меча и сделал шаг вперед. – Думай, как и с кем говоришь. – Теперь он никогда не расставался с оружием. Даже сейчас на его ватнике можно было разглядеть засохшие следы крови, а ватнику тем временем не было и двух недель с момента приобретения.

      – На брата с мечом полезешь?

      – На труса и слабака. На человека, который