– Не понял, да, – произнес или, прямо-таки, пропел Жиган, и его тенор, наполненный приятными, беспокойными нотками драматической окраски, звучал как у отменного исполнителя. – Но ты Даня помер и попал в ад. Так как по-другому это гнилое, мокрое место никак нельзя назвать. Место, где живут всякие ублюдки, суки, урки которые не прекращают убивать, пакостить, грешить даже за смертной чертой… Вот и мой слуга, Шнырь, выполняет тут всю грязную работу. Оно как сукой был при жизни, насиловал бабенок молодых, потому здесь в услужении у меня. А я, при жизни был киллером, а тут ликвидатор. Так сказать подчищаю территорию от всякого отрепья… Извожу их уже окончательно и навсегда, в ином случае они меня изведут, чего мне сейчас не больно хочется… Сукой был я при жизни, сукой остался. А, ты, пацан, чего наделал в жизни, что попал сюда.
Данька теперь только тягостно дернул плечи вверх, и сам не понимая, что ответить, да и как он мог оказаться в аду…
В аду… который если и можно было себе представить то только как религиозную выдумку человека. Согласно которой ад являлся каким-то страшным местом, где страдали, мучились люди при жизни грешившие…
И все еще надеясь, что происходящее если не компьютерная игра, не стрелялка, то хотя бы сон… Страшный такой, сон…
– Учусь в школе, кажется… Я не помню, что случилось, – почасту прерываясь произнес Данила, понимая, что киллеру Жигану нельзя не отвечать. – Потом раз и тут, не помню где живу, жил, как звать родителей… А потом этот ковбой, бах и мне прямо в грудь, – дополнил парень, указывая себе на грудь, где теперь кроме дыры в куртке и футболке, да несколько кровавых струек, въевшихся в ткань, ничего о выстреле не указывало. – Гляжу, а тут пушка, и даже чугунные ядра, а потом я пошел вперед и там вы…, – закончил он, боясь упомянуть увиденное.
Теперь и Жиган внимательно оглядел с головы до ног сидящего под ним парня, и слегка сместив взгляд вперед по линии самой тропы, очень низко спросил:
– Тебя убили, а когда ты очнулся рядом, что ли вот та пушка оказалась?
– Ага, – отозвался сразу Данька, хотя он намеревался поправить Лёху, сказав, что его не убили, а скорее всего… Скорее всего он лишь вернулся на точку возрождения, но почему-то не решился противоречить такому суровому с покачивающимся в правой руке топором человеку.
– Теперь ясно, почему последнее время такой сушняк стоял, а сейчас полил дождь, – произнес Жиган, все еще неотрывно глядя вдоль тропы по которой пришел юноша, очевидно, рассматривая стоявшую на ней пушку. – Все указывало на приход