Впрочем, сейчас Данила шел быстро, порой перепрыгивая через маленькие лужицы, образовывающиеся и на самой плотной тропинке. А из-под его подошв плюхали в разные стороны струйки грязи, да и сама земля, словно мох все больше пружинила и прогибалась под ними, так, ровно парень покачивался на батуте. Парящая коричнево-свинцовая мга, с каждым шагом юноши увеличивала свою густоту, укутывая в такие длинные плотнеющие между собой языки тумана усыпанного каплями воды, ближайшие постройки и только громкий, призывный звон колокола, продолжал звучать четко. И Даня едва оглядывая саму землю, тропинку и здания в поисках двери на них, почасту чертыхался и еще чаще и словно обидчиво поминал ту самую «хрень» указывающую на непонятное место, обстановку и душевное его состояние.
Глава четвертая. Хрень продолжается
Парень хоть и шел быстро, но когда приблизился к той постройке, возле которой увидел ковбоя, остановился. И как-то сразу…
Он бы, конечно, уже давно спрятался от льющего дождя и тумана в здании, но подступы к ним побольшей части были отрезаны лужами и окнами. Да и сами двери если где и наблюдались, то лишь малым куском, в основном верхними петлями и круглыми ручками, все остальное погребла или земля или опять же вода.
Остановившись, Данила с волнением огляделся, но пухнущий туман особенно загустел по обе стороны от него (как раз между ближайшими постройками). Потому и сами металлически-ржавые сооружения в виде огромных труб слились с коричнево-серыми парами. Ровно, повышающее каждую секунду градус, возбуждение теперь перекинулось и на самого парня. Отчего у него не только застучали между собой зубы (выбивая чечетку), но и тягостно стало сотрясаться само тело, а по коже, сверху вниз, схлынули потоки крупных мурашек.
– Спокойно, это только игра, – сказал Даня, и, открыв рот, глубоко вздохнул, пытаясь себя успокоить, да тотчас услышал раскатистый окрик. И сам от себя того не ожидая плашмя упал на землю, черпанув грудью грязевые потоки, да моментально застыв на месте. Еще и потому как уже в следующую секунду услышал повторный крик и однократный глухой выстрел. Руки парня при падении ушли в бурые лоскутки мха, а пальцы судорожно сжали их короткие стебельки, покрытые коричневыми небольшими листочками, кажущихся засохшими, впрочем, на ощупь достаточно живых и мягоньких. Данька от испытываемого страха даже воткнул в каменистое полотно земли свое лицо, ровно намереваясь,