Короткая зима. Сборник рассказов. Александр Львович Гуров

мне не лень, я всё исправлю. Где ты заводишься? Раз уж я здесь, так поехали уже!» – крикнул Вася, задрав голову вверх и глядя, как проплывают мимо потухшей надписи «Планета» ночные облака. Не припомню, чтобы кинотеатр когда-нибудь говорил, и сейчас он тоже смолчал. Вася обошёл его по кругу и остановился у касс, но нет, ничего, блажь, тёмное здание не подавало знаков, не мигало лампочками. «Ладно, я пошёл», – и Вася с улыбкой махнул рукой, держа путь к безмятежному Харрису. Он прошёл несколько метров, но что-то всё-таки заставило его обернуться – нет, ничего не изменилось, но всё же изменилось. Сквозь высокую траву и сорняки из-под двери касс еле-еле брезжил свет, его было бы совсем не разглядеть, если не искать специально, но вот он, свет.

      «Кажется, эта штука работает, – зашептал он себе под нос и как мотылёк к лампочке двинулся по направлению к двери, – только пока хреново работает, энергии ей маловато, нужно поднажать!» Он всегда нёс какую-то околесицу, когда волновался. Можно и не слушать. Но вот ступеньки наконец преодолены, и он сделал первый шаг по заросшему травой бетонному прямоугольнику. До двери оставалась ещё какая-то пара шагов, но второй шаг уже отозвался неожиданной болью, Вася тихо выругался и извлёк из правой подошвы донышко от водочной бутылки с торчащим из него вверх острым осколком. Чёртовы алкоголики, лучше б сдавали свои проклятые бутылки и получали дивиденды, жили бы припеваючи, поедая Краковскую колбасу. Ну да ладно, это совершенно не выбило его из колеи, порез не сильный, жалко только кеды. Ручки на железной двери не было, как, впрочем, и замка, эта дверь – оковы и не предназначалась для того, чтобы её кто-нибудь когда-нибудь открывал, но он всё же попробовал, пропустив пальцы в зазор между дверью и дверной коробкой, потянул на себя. Дверь, к удивлению, легко поддалась, заученно скрипнула и приоткрылась. Снятая с мест плитка, куски бетона и другой мусор, укрытый зелёной травой, не давали полностью её распахнуть, но Вася кое-как расшатал гулкое железо и осторожно вошёл внутрь.